Кое-что за Одессу - [5]

От Литературного музея – опять вверх, к Пушкинской, и по ней направо – между Археологическим музеем (дворцом князей Нарышкиных) и музеем морского флота (в СССР было всего два музея небоевого флота – второй в Риге).

Перед Археологическим музеем – скульптурная группа «змеи, посланные богами, убивают троянского жреца Лаокоона и его сыновей». Эта копия классической античной композиции раньше стояла на углу улиц

Бунина и Преображенской. С 1988-го там – скульптура «Петя и Гаврик» в честь главных героев цикла романов Валентина Петровича Катаева «Волны Чёрного моря» Петра Васильевича Бачея и Гавриила Семёновича Черноиваненко. Изображены они в возрасте, соответствующем первому роману цикла «Белеет парус одинокий», так что Петю часто принимают не за сына скульптора (позировали ему дети), а за дочь.

Флотский музей – бывший Английский клуб – хотели после реставрации вновь сделать элитной развлекаловкой. Его колоссальная коллекция уже передана в музей порта, где, конечно, может экспонироваться лишь ничтожная её часть. Общественность протестовала – но, как известно, на постсоветском пространстве голос общественности слышен лишь тогда, когда направлен в указанную из Вашингтона сторону. Мэр же Эдуард Иосифович Гурвиц – второй (и последний) на всю Одессу еврей, публично поддержавший в 1991-м провозглашение независимости Украины от остальной России (первый – депутат тогдашнего горсовета Семён Яковлевич Печерский, объявивший себя единственным в Одессе рабочим среди евреев, за что прозван «еврей по профессии и рабочий по национальности»), рьяный приверженец рыжего бунта, да и сам вновь – после судебного проигрыша в 1998-м – оказался вознесён на мэрство именно волной рыжей пены, а посему критике снизу не подлежал. По счастью, нынешние мэр Алексей Алексеевич Костусев и губернатор Эдуард Леонидович Матвийчук решили всё же не ломать морскую традицию и обещают восстановить музей. Увы, как говорил мой бывший сослуживец Леон Абрамович Аксельрод, «в этой стране твоё – то, что ты съел вчера», так что не исключено, что музей всё же сделают очередным злачным местом.

На углах флотского музея – балконо-подобные площадки. На одной из них – на углу Пушкинской улицы и переулка Чайковского – гарпунная пушка. В стене музея – небольшое застеклённое отверстие. Когда глядишь в него, кажется, что пушка стоит, как ей и положено, на носовом возвышении – баке – китобойного судна. До самого запрета китобойного промысла к Одессе были приписаны флотилии «Слава» (на основе трофейного немецкого базового судна) и «Советская Украина» (полностью советской постройки).

Старая хлебная биржа и памятники перед ней

Рядом с археологическим музеем – старая хлебная биржа. После постройки новой тут размещаются местные власти. С советских времён и по сей день – городской совет.

Около совета – указатель всех городов-побратимов Одессы. Направления стрелок произвольные, никак не сверенные с географией – более того, крестовины со стрелками свободно вращаются на столбе. Но расстояния до всех городов указаны верно.

На площади перед горсоветом – трофей Крымской войны.

10-го по юлианскому календарю (22-го – по григорианскому) апреля 1854-го, в Страстную субботу по юлианской пасхалии, объединённая эскадра британского и французского флотов обстреляла город и порт, разрушила портовые склады и почти все дома в прилегающей к порту части города, но и сама изрядно пострадала от огня с берега. Правда, в Одессе были в основном полевые пушки, а не значительно более крупные морские или вовсе чудовищные береговые, но правило «одна пушка на берегу равноценна одному кораблю в море» никто не отменил: из 28 кораблей, целый день стрелявших по Одессе, 4 после боя нуждались в серьёзном ремонте.

Особо отличилась четырёхорудийная батарея на конце мола Практической гавани. Она была приведена к молчанию только в 13 часов, успев до того поджечь один из фрегатов. За героизм её командир – 21-летний прапорщик Александр Петрович Щёголев – произведён в штабс-капитаны. По уставу производство через чин не допускалось – а тут сразу через два! Оформили так. Выстроили личный состав батареи. «Прапорщик Щёголев! Выйти из строя! За мужество в бою 10 апреля прапорщик Щёголев производится в подпоручики. Подпоручик Щёголев! Встать в строй! Подпоручик Щёголев! Выйти из строя! За мужество в бою 10 апреля подпоручик Щёголев производится в поручики. Поручик Щёголев! Встать в строй! Поручик Щёголев! Выйти из строя! За мужество в бою 10 апреля поручик Щёголев производится в штабс-капитаны. Штабс-капитан Щёголев! Встать в строй!» В 1914-м в Москве умер генерал-майор в отставке Щёголев.

30 апреля (12 мая) англичане с французами решили вновь пострелять по городу. С учётом опыта первого боя искали место, где берег вовсе беззащитен. В море выловили шаланду и предложили двоим рыбакам, не вовремя вышедшим на промысел, выбор: либо за борт с пулей в голове, либо поработать лоцманами. Рыбаки хорошо знали местные воды: вывели флагманский пароход-фрегат «Тигр» не просто на отмель, а там, где на крутой берег, почти недоступный для тогдашних флотских пушек с ничтожным углом возвышения, можно было быстро подвезти полевую артиллерию. Очень скоро «Тигр» загорелся и сдался. С него сняли пленный экипаж и часть мебели. Поскольку подходили другие корабли, «Тигр» взорвали. Позднее водолазы подняли с него паровую машину и все 16 пушек. Их даже использовали для береговой обороны города. Одна из них – весом 4 тонны, стреляющая 40-килограммовыми ядрами – потом стала памятником на Приморском бульваре.