Кое-что о любви - [25]

– Ничего не случилось, правда, – заверила её Эммелин.

– И я персидская королева, – последовало замечание. – Мне неприятно думать, на что станет похож этот новый диван, если мне придётся рожать ребёнка здесь, и не хочу говорить, как огорчатся лорд и леди Тоттли, что их первый внук родился не в священных владениях Тоттли. Разумеется, я во всём обвиню вас. – Мальвина лукаво улыбнулась.

– Что ж, – ответила ей улыбкой Эммелин, – если вы так хотите знать, то сегодня вечером мы обедаем у леди Оксли.

Этот ответ положил конец веселью Мальвины, и с дивана раздался тяжкий стон.

– И вы не отказались?

– Как я могла? Она же мать миссис Денфорд.

– Родственники! Признаюсь, мне они надоедают. – Мальвина хмуро посмотрела на Эммелин. – Если бы только можно было выйти замуж и не собирать большую семью.

К этому времени Эммелин были хорошо известны отношения Мальвины с родителями её мужа, графом и графиней Тоттли. Леди Тоттли задавала тон в обществе, и Мальвину выводило из себя то, что она должна жить под постоянным надзором свекрови, если не в её тени.

«После того как Роулинз получит наследство, – частенько говорила Мальвина, – я, клянусь, никогда не буду такой старой метлой, которая мечется по всему городу, диктуя, кто самый главный и кто на ком должен жениться. Я придам имени Тоттли утончённость и достоинство».

– Ничего не поделаешь, – сказала Эммелин, – сегодня вечером я вынуждена пойти, но я…

– Ни слова больше. Бедняжка, я сошла бы с ума, если бы мне пришлось пережить ещё один из приёмов леди Оксли. Леди Тоттли обожает её – а это, по моему мнению, не лучшая рекомендация.

Эммелин поёжилась и подумала, что, возможно, Ньюгейт не самое плохое место. Там, несомненно, есть камеры с окнами или такие, которые, возможно, заново покрашены.

Мальвина, однако, не сдавалась.

– Мы получили приглашение исключительно потому, что леди Оксли и леди Тоттли давние подруги, но я отговорилась. Роулинз настаивает, чтобы я оставалась поближе к дому. Но по правде, я думаю, он был рад найти повод отказаться.

– Кто там будет? – спросила Эммелин, отлично зная, что у Мальвины есть полный список, потому что её знания светской жизни города были ни с чем не сравнимы, и не ошиблась.

– Мебберли, потому что Оксли женится на мисс Мебберли. Леди Джарвис – совершенно ужасная женщина. Леди Пепперуэлл. Бедный свет, но её нельзя не приглашать – она непревзойдённая сплетница. Темплтон. Граф Лэмден с дочерью. Очень вероятно, маркиз Уэстли.

– Кто? – как можно простодушнее переспросила Эммелин, взглянув на подругу.

– Маркиз Уэстли. Роулинз упоминал, что на днях видел его. Полагаю, он в городе ради игры в пикет. Мне очень хотелось бы, чтобы кто-нибудь обыграл его и положил всему этому конец. Он целый год хвастается тем, что никто не может его обыграть, и это абсолютно неприлично.

Эммелин подавила улыбку, подумав: «Мальвина, вы ближе к исполнению своего желания, чем думаете».

Теперь у Эммелин появились более основательные причины преуспеть на этом обеде. Она должна познакомиться с Уэстли и быть ему представленной, чтобы, когда она прибудет по его приглашению, ей было бы гарантировано право участия в игре.

– Мальвина, могу я кое-что рассказать вам?

– Ну конечно, – улыбнулась виконтесса, – вы же моя ближайшая подруга.

– По секрету?

– В отличие от своей свекрови я не сплетница. – Мальвина сделала большие глаза, а затем снова приняла серьёзный вид.

Это было не совсем правдой, но Эммелин больше ни к кому не могла обратиться.

– Я никогда не присутствовала на официальном обеде.

– Никогда? – Мальвина быстро прикрыла рукой разинутый рот, а Эммелин кивнула. – Что ж, понимаю. Всему виной ваша странная необщительность. Не думаю, что в Африке было много приглашений на официальные обеды. И потом, с вашим плохим здоровьем…

Одно Эммелин хорошо усвоила: в светском обществе знали всё обо всех. «Странная необщительность» жены Седжуика, как большинство любило это называть, сделала Эммелин предметом любопытства и послужила хорошим объяснением её не слишком изысканных манер и незнания лондонского общества.

Эммелин должна была отдать должное барону: выдумывая свою жену, он поступил мудро. Подлинные лорд Хейли и его жена покинули Англию двадцать пять лет назад, чтобы исследовать дикую Африку. Леди Хейли погибла на негостеприимной земле, а от лорда Хейли не было никаких известий уже около пятнадцати лет. Эммелин, их дочь, была выдумкой самого Алекса, и всё вышло великолепно. Да и кто стал бы подвергать это сомнению, ведь лорд Хейли был последним в роду.

– Боже милостивый, Эммелин, почему вы раньше ничего не сказали? – Мальвина тяжело поднялась с дивана. – К леди Оксли нельзя идти без подготовки. Она и миссис Денфорд устроят засаду, как пара львиц. У христиан в Риме положение было лучше. И разумеется, вам нужно стараться не поставить Седжуика в неудобное положение. – Мальвина сделала паузу. – Думаю, вам известно, что леди Оксли собиралась женить Седжуика на Лилит.

Эммелин покачала головой.

– Это было очень давно, но всё равно не предвещает вам ничего хорошего. Леди Оксли обязательно захочет показать вашему супругу, какой плохой выбор он сделал. Но не важно! Любой человек, имеющий здравый смысл и пару глаз, увидит, как великолепно вы подходите ему в жёны. – Мальвина взяла Эммелин за руку и поднялась из кресла. Беременность не была виконтессе помехой, когда назревала социальная битва. – Я непременно должна проследить, чтобы вы одержали победу и вызвали у всех зависть, – возвестила она, подняв указательный палец. – Нужно выбрать фасон платья, которое наглядно продемонстрирует, что все размолвки между вами и Седжуи-ком в конце концов успешно преодолены. Этот вечер он запомнит навсегда, – подмигнула ей Мальвина.