Кое-что иначе - [3]

Минут десять мы ехали вдоль реки без происшествий. Потом мысок деревьев вдруг раздался, и с пушечным шумом мимо нас проскочило существо такого размера и облика, что мы покрылись испариной. Секунду спустя мы взглянули друг на друга, боясь высказать одну и ту же дикую, разом поразившую нас мысль. Чудовище было не из тех, которые забываются. Его выгнутую, как холм, спину венчали два ряда пластин, в которых, точно в зубьях исполинской пилы, торчали сломанные ветки. Задние, толщиной в колонну лапы были куда выше передних, отчего все попытки существа задрать маленькую змеиную голову давали ничтожный результат. Симметрично голове располагался шипастый хвост, который бешено рассекал воздух, пока эта помесь холма, лесопилки и гадюки мчалась мимо вездехода.

Когда оно скрылось, мы зачем-то вышли из машины и тупо уставились на оставленные им следы.

- Ну? - сказал наконец Гриша. - Кого тебе напоминает этот зверь?

- Какая разница, - ответил я, морщась. - Все равно бред.

- Немного больше бреда, немного меньше, чего уж терять... Узнал животное?

- Как не узнать... Не помню только, какое у него имечко. Да это неважно...

- Да, это, конечно, непринципиально.

Мы говорили спокойно, даже бесстрастно, точно светски беседовали о погоде. А что еще оставалось? Всему есть предел, а когда он перейден и на чужой планете ты своими глазами видишь земного, притом вымершего, динозавра, то становится как-то все равно. Ну подменили планету, ну бродят по ней палеонтологические ископаемые, ну не может всего этого быть, так что же, вопить в истерике?

- Ладно, - вздохнул Гриша. - К черту! Вернемся на корабль, все спокойно обсу...

Он не закончил. В небе появилась точка. Машинально я снял с плеча дезинтегратор. Точка росла и становилась похожей на птицу. Потом сходство исчезло, и когда я разглядел, что это такое, сердце дало перебой, и сознание вроде как выключилось.

А когда я снова обрел способность ощущать, то к нам, протягивая руку, уже приблизился юноша, единственной одеждой которого, не считая перекрещивающих грудь ремней, были белые плавки. Крылья, хлопая, сворачивались у него за спиной.

- Саша, - представился он. - Рад вас приветствовать... Да что с вами?!

Сбросив скафандры, мы отлеживались на берегу речки, а Гриша, мотая головой, повторял, как заевший магнитофон:

- Могли бы выйти на связь...

- Так вы же сели, не подав сигнала! А у нас тут не навигационная станция...

Саша вроде бы оправдывался, но блеск его глаз говорил иное. Лестно ему было, ох как лестно видеть, что с нами сделала их планета!

- Ладно, - мрачно сказал Гриша. - Выбились мы из времени, отстали от жизни - понятно. Перевернули вы Рубелу вверх дном, что же, честь вам и хвала. А вот зачем? - Он с вызовом повернулся к Саше. - Такая уйма труда! Чего ради?

Саша не сразу ответил. Он сидел, уткнув подбородок в колени, у ног его журчала речка; он смотрел на все, что было вокруг, - траву под полуденным солнцем на том берегу, ажурные деревья мезозойской эры, блики веселой воды, - и точно взвешивал все это на одному ему ведомых весах.

Да, времечко... Сидит себе такой юноша в сотнях световых лет от Земли, бродят вокруг оживленные им динозавры - так надо, все в порядке вещей, а мы, тоже не питекантропы, вот хлопаем глазами... Даже смысл нам непонятен. Изменение безжизненных планет - это, допустим, нам знакомо, - еще студентами спецкурс сдавали. Создание живого организма любой сложности и древности из одной-единственной уцелевшей клетки - об этих успехах генетики мы тоже кое-что слышали. Но воскрешение на чужой планете целого геологического периода земной истории - это-то зачем?

- Зачем? - как бы откликнулся Саша. - Видите ли, Рубела - пока единственная планета, которой можно придать облик древней Земли...

- Годится для зоосадика, значит, - Гриша не скрывал иронии. - Чтобы биологи могли в натуре проверить свои знания, а космотуристы поразвлечься. Оч-чень серьезно!

- Да как вы не понимаете?! - Саша чуть не взвился. - Это же мечта, осуществленная мечта! Вспомните: вы, ваши отцы разве не мечтали о путешествии в прошлое? О том, чтобы увидеть, потрогать давно исчезнувшее? И всем поколениям наука твердила: нет, невозможно. Прошлое утеряно навсегда, вернуть его нельзя никаким способом, забудьте мечту, она неосуществима. А мечта жила! Вопреки всему жила! - Сашин голос зазвенел. И мы ее осуществили. Вот она, юрская эпоха земного шара, вот динозавры живые, настоящие... Смотрите, любуйтесь, изучайте; прошлое есть! Зачем? Да как это зачем? Или мечта уже не двигатель человеческих устремлений?

Он хотел еще говорить, но я прервал его.

- Извините нас, Саша. То, что вы сделали, грандиозно и изумительно. Но довольны ли вы, полностью ли осуществилась мечта?

Саша как-то сразу потух.

- Нет, - сказал он нехотя. - Мы воскресили только одну эпоху земного шара. А эпох было много... В исследованной зоне нет больше подходящих планет. Может, вы нам откроете хотя бы парочку новых, а?

- О чем речь, - сказал я. - Конечно, откроем.