Кодекс самурая. Запретная книга Силы - [19]

Трава раздвинулась, и вышел Лао Лиань на поляну.

Но была та поляна необычна по сути своей.

Трава на ней казалась примятой в диаметре четырех кен. А в центре ее стояло нечто.

Носилки.

Были они из дерева темного, без лакировки, удерживали их серебряные шарниры и украшения в стиле Too, где маленькие драконы и фениксы то ли в битве схватились, то ли в танце сошлись. В империи властвовал закон, что лишь высшая знать, придворные чиновники или посланники микадо имеют право на использование подобного средства передвижения. Все прочие должны были ходить пешком, скакать на лошадях или же отправляться в путь на телегах, волами запряженных.

Но не было нигде видно хозяина. Был ли это благородный путник?

Вгляделся пристальнее Лао Лиань. Не касались носилки земли, словно держали их на весу сильнейшие носильщики. Но не было видно и их. Ничто – ни человек, ни зверь – не несло эти носилки. Они парили свободно в теплом воздухе летней ночи.

Лао Лиань обежал носилки со всех сторон. Нет ничего. Ни колес, ни укрытых каких подпор.

«Значит, – решил так юный храбрец, – иоокай».

Не было у него под рукой никакого средства для защиты и борьбы. Новые амулеты оставил Лао Лиань Тацуроо.

И не смог он бежать прочь.

Медленно открылась дверца. Пространство носилок было погружено во тьму. Что-то переливалось внутри, но не огонь то был и не отражение звездного света.

– Далеко не все, что кормится тьмой, есть иоокай, – произнес голос. Был он мужским и безвозрастным.

Сошла из носилок тень. В первое мгновение ее окружала сияющая аура мрака, живая и трепещущая, но затем сделалась она слабее. Одежды тени не были совсем черны. Серебряная борода походила на дорогое украшение.

Заволновался Лао Лиань.

– Не хотел я побеспокоить вас, почтенный, – сказал он.

С безумно колотящимся сердцем кинул Лао Лиань украдкой взгляд в носилки и тут же пожалел, что сделал это. Обитал в носилках свет бесцветный, завивался он в спирали, образовывал тысячи симметричных и асимметричных рисунков.

– Ты вовсе не мешаешь мне, юный храбрец, – проговорила тень благосклонно. – Ты был неподалеку, и я позвал тебя. Я должен сказать тебе нечто важное. Это не приказ, это лишь зов, подобный совету лучшего друга. Ведь узнал ты меня?

– Да, вы – тень цвета черного чая, – признал Лао Лиань.

– Так называют меня люди. Но скажи мне, юный храбрец, каков цвет чая?

– Я никогда не видел его и не пил… – признался Лао Лиань.

Ибо был чай напитком монахов, вернее, самых богатых меж монахами. Народ же ведал про чай лишь понаслышке.

– Мне кажется, люди выпивают чай свой слишком быстро, не давая себе времени разглядеть его. А у него ведь множество оттенков…

– Вы – тот, кто разбрасывает семена, – смело проговорил Лао Лиань. Не думал он, умрет ли на месте. Лао Лиань хотел разговора с противником своим. – Вы – тот, кто пробуждает иоокаев к жизни.

Опустил незнакомец голову, а затем вновь заговорил с Лао Лианем:

– Но почему люди всегда видят одну лишь сторону из многих?

– Вы похожи на омиоодши, – проговорил Лао Лиань. – Да вы и есть омиоодши. – И добавил голосом тихим: – Нет, вы были одним из них, но ныне стали иоокаем…

Резко отвернулась тень от Лао Лианя, словно не могла вынести вида его.

– Ты еще не услышал моего совета, что обещан мною.

– Но почему вы делаете это? – без тени смущения спросил Лао Лиань. Голос его сделался громче. Конечно, боялся Лао Лиань. Но если уж довелось ему предстать пред тем, кто поверг народ в ужас, а всю империю – в хаос и мрак, он спросит с тени все.

Но тень цвета черного чая не услышала вопроса Лао Лианя.

– Совет мой, юный храбрец, будет прост. Покинь Сора-но-ме. Что даст тебе войско это? Бесталанный, не заслуживающий звания «омиоосей» и женщина, что, на счастье свое, не отличит дракона от раздавленной ящерицы. Неужто достоин ты быть в кругу сих жалких людишек? Не предопределен ли ты для высшего?

– Решает дело не то, с кем вместе борюсь я, а против кого!

Ответ Лао Лианя был прекрасен и звучал благородно. Решил он гордо принять смерть.

Омиоодши смотрел на него, и взгляд его подобен был стали.

– Уходи же, – проговорил он. – И никогда не смей попадаться мне на глаза!

– Не я же победил Кама-Итачи, – проговорил Лао Лиань. Ибо относился он к тем людям, что делались все смелее, чем могущественней был их противник. – А Урара…

– Молчи! – вознегодовал омиоодши. От ученой его, почти добродушной отрешенности ныне не осталось и следа.

– Если я стою на пути у вас, – смело выкрикнул юный Лао Лиань, – то отчего ж не убьете вы меня? Что удерживает вас от того?

– Хочешь знать? – Тень цвета черного чая раскинула руки, закрыла глаза и выкрикнула слова удивительные. Страннее ж всего было то, что увидел Лао Лиань, как поплыли из уст мага подобные туману иероглифы.

Окружила цепочка иероглифов Лао Лианя, за спиной его застонала земля, занялась высокая трава пламенем. Жар был столь велик, что отступил Лао Лиань на несколько шагов.

– Причина, что не уничтожаю я тебя, проста: возможно, в один из дней мне ты пригодишься. Возможно, что будешь ты бороться на стороне моей.

– Исключено! – вскричал Лао Лиань.

– Не забывай же, что сам сказал недавно: решает дело не то,