Кодекс принца. Антихриста - [15]
– Вы не находите, что обстановка немного…
Я помедлил, подбирая слово. Не мещанская, не помпезная, нет. Просто-напросто отвратительная – но этого я не мог ей сказать.
Мило улыбнувшись, она пожала плечами:
– Вы хотите сказать, мало похоже на Бобиньи? Вот именно. Я в этом ничего не смыслю, только знаю, что этот дом с его покоем и роскошью меня спас.
– А будь у вас возможность выбирать самой – вы бы выбрали эту виллу?
– Понятия не имею. Я рада, что у меня не было такой возможности, не знаю, способна ли я на такой выбор.
– Выбирал Олаф?
– Нет. Его предшественник.
Так-так, у моего предшественника тоже имелся предшественник.
– Олафу нравится этот дом?
Мне было трудно говорить о нем в настоящем времени.
– Не знаю, он мне не говорил. А ведь я, представьте, должна делать над собой усилие, чтобы заставить себя куда-нибудь выйти.
– Зачем же себя заставлять?
– Иначе я бы носа отсюда не высунула. Жила бы затворницей, а продукты первой необходимости заказывала бы на дом.
– Это бы кому-нибудь помешало?
– Я однажды попробовала.
– И что вышло?
Она смущенно покачала головой, давая понять, что не хочет об этом говорить.
– Я, во всяком случае, не высовывал отсюда носа два дня и, будь моя воля, так бы и продолжал в том же духе.
– Пожалуйста, продолжайте! – горячо воскликнула она. – На вашем месте я бы поступила так же.
– Мое присутствие вам не мешает?
– Наоборот. Лучше, чем в одиночестве.
– Понятно. Я или кто-то другой…
– Я не то хотела сказать. Вы здесь не первый, коллеги Олафа заезжали и до вас. Но вы не такой.
– Объясните.
– Другие… чувствуется, что для них это лишь передышка между двумя делами. Все равно как в гостинице, ничего интересного. Им не терпится скорее уехать. Их жизнь не здесь. Заметьте, я их понимаю. Что им этот дом? А вот вам, кажется, по-настоящему нравится здесь.
– Подтверждаю: нравится.
– Я очень рада. Вам интересен этот дом, вы читаете книги из библиотеки. И потом, вы первый, при ком я не чувствую себя гостиничной обслугой.
– Неужели?
– Да. Я не хочу сказать, что ваши коллеги невежливы, я понимаю, молчание им жизненно необходимо. Но с тех пор, как вы здесь, я почувствовала, что существую.
– Думаю, в присутствии Олафа вас тоже посещает это чувство.
– Меньше, чем с вами. Надеюсь, вы не сочтете меня бестактной или неблагодарной за эти слова. Олаф спас меня, он обо мне заботится. Но вы – другое дело: вам я интересна. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление.
– Готов подтвердить: вы мне интересны.
– Я польщена. Ваша жизнь богата событиями и исполнена смысла, а вы так добры, что проявляете интерес к моей незначительной персоне.
«Ваша жизнь богата событиями и исполнена смысла». Боже мой! В моей жизни вообще не было никаких событий до смерти Олафа и встречи с его женой. Знала бы она!
– Незначительной персоной я бы вас не назвал, наоборот.
Я не хотел быть понятым превратно, поэтому не стал ничего добавлять.
– Полноте, Олаф. Вы же понимаете, как проходят мои дни.
– Я этого не знаю, – ответил я, радуясь возможности узнать побольше о ее жизни.
Именно этот момент выбрал наглый котяра, чтобы войти и с негодующим видом встать перед хозяйкой.
– Ты проголодался, мой Бисквитик! Сейчас, сейчас я дам тебе поесть.
– Это не может подождать?
– Нет. Когда Бисквит голоден, если его не покормить немедленно, он начинает прыгать по столам, сшибая все подряд. Я со счета сбилась, сколько ваз он переколотил в доме.
– Неглупо. Если вы застанете меня за подобным занятием, учтите, что и мне требуется пища.
Она рассмеялась. Я пошел следом за ней в кухню. Бисквит с жадностью набросился на свои дорогущие консервы.
– Я принесу вам бутылку шампанского?
У нас уже завелись привычки.
Пока она ходила в погреб, я отвел душу, ругая кота:
– Идиот! Она готова была наконец посвятить меня в свой распорядок дня, и надо же было тебе пожаловать за своим мяу!
Бисквит не удостоил меня вниманием. Перевес был явно на его стороне.
Вернулась Сигрид с бутылкой «Вдовы Клико» в ведерке со льдом.
– Давайте через день будем пить «Вдову», – предложила она.
Похоже, предполагалось, что я задержусь здесь надолго. Меня это устраивало.
– Может, мы вернемся в гостиную? Шампанское под Мурлыкин запах как-то…
– И правда, – согласилась она.
Мне к тому же не хотелось делить Сигрид с Бисквитом.
Она наполнила заиндевевшие фужеры и спросила:
– За что мы выпьем сегодня?
– За Сигрид. За вашу новую личность, которую дал вам я.
– За Сигрид, – повторила она и с наслаждением, словно утоляя жажду, осушила фужер.
Я выпил свой залпом, чтобы хватило храбрости напомнить ей о прерванном разговоре.
– Кот нас перебил, вы рассказывали мне, как проходят ваши дни.
– Вряд ли рассказ получился бы длинный, – улыбнулась она.
– Вы не успели даже начать.
– Вы же видели сегодня, как я вернулась. Разве это не ответ на ваш вопрос?
Мне показалось, что этот разговор ей неприятен. Я налил себе еще фужер, ломая голову, о чем же можно с ней говорить. Какую выбрать тему, чтобы не попасть на зыбкую или скользкую почву?
У моей собеседницы закружилась голова. Извинившись, она прилегла.
– Это от шампанского натощак, – заметил я. – Вы ведь не ели сегодня.
– Ничего страшного. Я люблю, когда голова кружится.
Разговоры с незнакомцами добром не кончаются, тем более в романах Нотомб. Сидя в аэропорту в ожидании отложенного рейса, Ангюст вынужден терпеть болтовню докучливого голландца со странным именем Текстор Тексель. Заставить его замолчать можно только одним способом — говорить самому. И Ангюст попадается в эту западню. Оказавшись игрушкой в руках Текселя, он проходит все круги ада.Перевод с французского Игорь Попов и Наталья Попова.
«Словарь имен собственных» – один из самых необычных романов блистательной Амели Нотомб. Состязаясь в построении сюжета с великим мэтром театра абсурда Эженом Ионеско, Нотомб помещает и себя в пространство стилизованного кошмара, как бы призывая читателяне все сочиненное ею понимать буквально. Девочка, носящая редкое и труднопроизносимое имя – Плектруда, появляется на свет при весьма печальных обстоятельствах: ее девятнадцатилетняя мать за месяц до родов застрелила мужа и, родив ребенка в тюрьме, повесилась.
Знаменитый писатель, лауреат Нобелевской премии Претекстат Tax близок к смерти. Старого затворника и человеконенавистника осаждает толпа репортеров в надежде получить эксклюзивное интервью. Но лишь молодой журналистке Нине удается сделать это — а заодно выведать зловещий секрет Таха, спрятанный в его незаконченном романе…
Любить так, чтобы ради любви пойти на преступление, – разве такого не может быть? А любить так, чтобы обречь на муки или даже лишить жизни любимого человека, лишь бы он больше никогда никому не принадлежал, – такое часто случается?Романы Амели Нотомб «Преступление» и «Ртуть» – блестящий опыт проникновения в тайные уголки человеческой души. Это истории преступлений, порожденных темными разрушительными страстями, истории великой любви, несущей смерть.
Впервые на русском – два новых романа Амели Нотомб.Порой мы подолгу гадаем, откуда в нас та или иная черта, отчего мы поступаем так или иначе. Ключи к разгадке лежат в детстве, раннем детстве. Его события ложатся на дальние полки подсознания и оттуда тайно управляют нашими поступками. Знаменитая французская писательница Амели Нотомб провела свое детство и юность за морями-океанами, в далекой Японии, где ее отец находился на дипломатической службе, и именно эта страна для нее навсегда определила вкус счастья.
Блистательная Амели Нотомб, бельгийская писательница с мировой известностью, выпускает каждый год по роману. В эту книгу вошли два последних – двадцать девятый и тридцатый по счету, оба отчасти автобиографические. «Аэростаты» – история брюссельской студентки по имени Анж. Взявшись давать уроки литературы выпускнику лицея, она попадает в странную, почти нереальную обстановку богатого особняка, где ее шестнадцатилетнего ученика держат фактически взаперти. Чтение великих книг сближает их. Оба с трудом пытаются найти свое место в современной жизни и чем-то напоминают старинные аэростаты, которыми увлекается влюбленный в свою учительницу подросток.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Рассказ был написан для сборника «1865, 2015. 150 Jahre Wiener Ringstraße. Dreizehn Betrachtungen», подготовленного издательством Metroverlag.
Проза Ильи Крупника почти не печаталась во второй половине XX века: писатель попал в так называемый «черный список». «Почти реалистические» сочинения Крупника внутренне сродни неореализму Феллини и параллельным пространствам картин Шагала, где зрительная (сюр)реальность обнажает вневременные, вечные темы жизни: противостояние доброты и жестокости, крах привычного порядка, загадка творчества, обрушение индивидуального мира, великая сила искренних чувств — то есть то, что волнует читателей нового XXI века.
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Молли Грей никогда в жизни не видела своих родителей. Воспитанная любящей и мудрой бабушкой, она работает горничной в отеле и считает это своим призванием, ведь наводить чистоту и порядок – ее подлинная страсть! А вот отношения с людьми у нее не слишком ладятся, поскольку Молли с детства была не такой, как все. Коллеги считают ее более чем странной, и у них есть на то основания. Так что в свои двадцать пять Молли одинока и в свободное от работы время то смотрит детективные сериалы, то собирает головоломки… Однако вскоре ее собственная жизнь превращается в детектив, в котором ей отведена роль главной подозреваемой, – убит постоялец отеля, богатый и могущественный мистер Блэк.
Впервые на русском — новейший роман от лауреата многих престижных литературных премий Энтони Дорра. Эта книга, вынашивавшаяся более десяти лет, немедленно попала в списки бестселлеров — и вот уже который месяц их не покидает. «Весь невидимый нам свет» рассказывает о двигающихся, сами того не ведая, навстречу друг другу слепой французской девочке и робком немецком мальчике, которые пытаются, каждый на свой манер, выжить, пока кругом бушует война, не потерять человеческий облик и сохранить своих близких.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.