Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам - [45]
Если дело очень запутанное и постановления в ходе процесса издаются с такой же частотой, с какой летают ядра над полем боя, а тяжущихся сторон очень много, тогда уведомления отправляются напрямую от одного стряпчего другому и от одной стороны другой; в этом случае их копируют наскоро.
Сделать копию наскоро — это значит переписать резолютивную часть судебного постановления, начиная с «Карл, милостью Господней король Франции и Наварры, и проч.», несколько мотивировочных частей («Принимая во внимание, что…») и последний лист.
Но берут за такую сокращенную копию ровно столько же, сколько взяли бы за полную. Теперь представьте, что в постановлении сто листов с оборотами, что в процессе десять участников, — барыш стряпчего можете подсчитать самостоятельно, руководствуясь тем примером, какой дан в параграфе о порядке.
При всем нашем уважении к господам практикующим юристам мы не можем не признать, что вся эта деятельность довольно сомнительна и, пожалуй, их не красит.
Но главный источник дохода стряпчих, дающий повод к гораздо большим злоупотреблениям, это ПИСЬМЕННОЕ ПРОШЕНИЕ НА ИМЯ СУДА.
Чтобы понять, что представляет собой это прошение, нужно все время держать в памяти те подсчеты, которые мы привели в параграфе о порядке;, остальное мы вам сейчас объясним.
Во всяком судебном процессе, если вас преследуют и требуют от вас исполнения определенных обязательств, каковых вы за собой не признаете, вы сталкиваетесь с противником coram judice[112], у вас обоих есть адвокаты, которые защищают ваши интересы; это — битва; адвокаты — это армии; однако прежде чем пойти в рукопашную, короли извещают вражескую державу об объявлении войны, издают манифесты.
В вашем случае объявлением войны служит документ о возбуждении гражданского дела в суде; это еще пустяк.
Другое дело манифест; в этой роли как раз и выступает письменное прошение на имя суда. Его обязан представить судьям, которые, впрочем, этой бумаги никогда не читают, ваш стряпчий; в этом деле он служит вашими устами, вашим крестным отцом.
Копии этих прошений один стряпчий вручает другому; сторонам их никогда не показывают — это бы слишком их растревожило. Таким образом, если в процессе десять участников, значит, необходимо изготовить десять копий прошения и десять раз вручить уведомление о нем; что же касается подлинника, то он остается у вашего стряпчего. Этот подлинник, который подшивают в дело, именуется толстяком. И если бы вы его увидали, то согласились бы, что он действительно не худенький: крупные страницы гербовой бумаги, на которых ваши резоны изложены, в полном согласии с ордонансом, из расчета двадцать строк на лист, пять слов на строку.
Каждый такой лист с оборотом стоит два франка, и это только за красноречие; ибо за гербовую бумагу и за уведомление платить нужно отдельно.
Нам доводилось видеть прошения на двух или трех сотнях листов, о которых пришлось вручать уведомление двадцати сторонам.
Нетрудно догадаться, что если закон требует двадцати строк и пяти слов, то большего числа строк и слов вы на листе не встретите, а вот меньшее — запросто.
Нет такого дела, которое бы обошлось без прошения.
Вы, дитя Революции, носите имя Брут?[113] Вы хотите отринуть эту нечестивую кличку и зваться Пьером? Вам необходимо судебное постановление. По сему поводу составляется прошение господина Брута на имя господина Председателя и проч.; на двадцати листах это прошение рассказывает о последствиях революционной бури, о злодеяниях, запятнавших Францию, о мудрости законодателя, который позволяет Пьеру Такому-то переменить имя, затем следуют статьи Кодекса, на основании которых… и проч.
Перемена имени обойдется Пьеру, Жаку или Бруту в сотню экю, пусть даже речь идет об изменении одной буквы.
Понятно, что, если в процессе участвуют десять сторон, тогда на одного писца, который переписывает крупным почерком толстый подлинник, приходится десять его собратьев, которые изготовляют десять копий для уведомления друг друга; тут-то и свершается чудо. Все восхищаются чудом с пятью хлебами, которыми удалось накормить сорок тысяч человек; стряпчий в данном случае действует совершенно противоположным образом: сорок тысяч строк должны уместиться на пяти страницах, а значит, писцам приказывают писать мелко, убористо и сокращать слова.
В результате уведомление превращается в ув-е, постановление — в пст-е, прошение — в прш-е, какой-то — в к-то, незамедлительно — в нзд-но и проч.; однако писцам предстоит еще как-то обойти требования казны, которая грозит штрафом всем тем, кто уместит на листе гербовой бумаги ценою в тридцать пять сантимов больше сорока строк. По счастливой случайности сочинители налоговых законов не догадались ограничить законодательным образом число букв, вследствие чего буквы эти становятся такими крохотными, что их впору изучать в лупу, как полное собрание сочинений Вольтера в одном томе; беды в этом нет: ведь прошение все равно никто внимательно не читает!
