Кодекс Ордена Казановы - [30]

— Аня, что будешь?

— Давай на твой вкус сегодня!

— Тогда завтра выбираешь ты!

— Согласна.

Долго он не выбирал: главное — побыстрее сесть рядом и смотреть в милое смуглое лицо. Пока он нёс пирожные к столику, продавщица сама налила кофе и поставила перед ними.

— А пока народу мало, поухаживаю за вами. Приятного аппетита!

— Спасибо! — ответила за обоих Аня.

Сначала они обсуждали пирожные, а потом неожиданно для себя Лёхин сказал:

— Представляешь, меня вчера пригласили в одно кафе послушать певицу.

— И как? Понравилось?

— Средне, честно говоря. Если с этой точки зрения смотреть, вечер пропал.

— А что за кафе?

— "Орден Казановы". Аня, что такое?..

Аня отложила пирожное на картонную тарелочку и внимательно вгляделась в Лёхина. Всегда чуть смешливые, тёмные глаза сузились, словно она чего-то очень сильно не понимала.

— Вчера тебя пригласили в "Орден Казановы", а сегодня ты здесь, со мной.

— Связи не улавливаю, — признался Лёхин после минутного молчания.

— Я… тоже, — тихо сказала она и чуть отодвинулась от стола, словно разом потеряла аппетит.

Глядела она теперь в сторону окна, забывшись и сразу напомнив насторожённо собравшуюся птицу. И очень сильно напуганную.

Лёхин отпил кофе, следя за её пальцами, нервно барабанящими по чашке. И подумалось: если он сейчас не расскажет про Егора Васильевича и бабку Петровну с их пропавшими детьми, она, пожалуй, больше не придёт сюда, в эту уютную кафешку, которую они словно присвоили в качестве собственной вселенной. Надо ввести её в курс дела, и тогда она невольно окажется… Вот только кем? Наверное, соучастницей. От слова "участие" в значении "сочувствие". Держать всё в себе Лёхин не может. Тяжело. Очень хочется выговориться. А ещё Лёхин знал за собой одну черту: говоря вслух о чём-то не вполне ясном, он начинал лучше понимать. Одно дело — видеть картинку. Другое — попытаться описать её словами.

— Кофе остынет, — сказал он как ни в чём не бывало.

Аня повернулась к нему и как-то машинально улыбнулась.

— Вроде уже и не хочется…

— Сейчас захочется так, что придётся просить ещё по чашечке и заказывать торт! — пообещал Лёхин. — У нас есть ещё время?

Ему удалось вызвать её улыбку — правда, бледное подобие прежней: эта, в настоящий момент, всё ещё напряжённая, всего лишь являлась реакцией на его шутливое заявление о торте. Он видел, что больше всего её хочется просто сбежать. С трудом сдержав вздох и готовый сорваться вопрос: "Что ты знаешь об "Ордене Казановы"?", Лёхин изобразил лектора, постучав пластиковой ложечкой о чашку, многозначительно прокашлялся и торжественно сказал:

— Внимайте, люди добрые, истории странной и пугающей, загадочной и увлекательной! И будьте терпеливы и благосклонны к рассказчику, ибо спускался он на самое дно бездны, чтобы найти там свои истории и принести их вам, о снисходительные!

И он в самом деле рассказал всё, что связано с людьми и их делами, опустив причастность к событиям представителей паранормального мира. Аня слушала сначала как-то нетерпеливо ("Быстрей бы закончил — и я бы ушла!"). Потом, как-то незаметно — локти на стол и уткнула в переплетённые пальцы подбородок, и пошло от неё такое тёплое сопереживание, что Лёхин облегчённо вздохнул, с радостью глядя во вновь засиявшие тёмные глаза… Они и правда допили весь кофе и съели все пирожные: Лёхин — потому что в горле пересыхало, Аня — потому что, кажется, вернулся аппетит. А когда всё съели и всё рассказали, Лёхин увидел Шишика: он сидел рядом с ладонью Ани, на столе, и обеими лапами держал её указательный палец, словно утешая.

— Вот и сказке конец, а кто слушал — молодец! — Лёхин встал, прихватив свою вновь опустевшую чашку. — Аня, тебе ещё кофе заказать?

— Нет, спасибо.

А когда он вернулся просто с кипятком из электросамовара, Аня спросила:

— Мальчик в капюшоне, Ромка, он такой же красивый, как те мальчики-красавчики?

— Н-нет, наверное. Мальчики-красавчики в основном лет двадцати — плюс-минус. А Роману — шестнадцать. Не скажу, чтобы он был похож на них. У них у всех какой-то один тип внешности. Да и не станет похожим. У них какие-то… Я даже не знаю, как сказать… Как будто их всех рисовали для японского аниме — вот что. А Ромка — он похож на Маугли из советского мультика. Только Маугли всегда встревоженный и напряжённый, а Роман смотрит так, как будто ему весь мир принадлежит.

— А девочка, Лада?

— Она из этих — серых мышек. Да что я тебе говорю? Давай завтра фотки их принесу! Посмотрим?

— Посмотрим, — согласилась она, и Лёхин впервые понял, что счастьем может быть и негласное согласие увидеться в следующий раз. Но Аня не закончила: — Я немного знаю про это кафе… Мне… подруга рассказала… Ты можешь, конечно, не поверить ей. Она говорит, что все эти мальчики-красавчики и девушки каким-то образом влюбляют в себя богатых посетителей, а потом вытягивают из них деньги. Причём деньги посетители отдают сами.

15.

Он проводил её до остановки, где они дождались троллейбуса. Лёхину очень хотелось помахать ей, когда троллейбус, будто величественный корабль, поплыл по волнам дороги. Но он только проводил глазами её милый профиль за неясным от дождевых потёков стеклом. Так, теперь на рынок, за помидорами и за перцем (работы на дому никто не отменял), а потом сразу домой, где ждёт его очень интересная и насыщенная половина дня.