Код возвращения - [10]

Все знали, что он доктор технических наук, профессор, всю жизнь проработавший в аналогичных институтах Академии наук СССР, проведший множество уникальных экспериментов и опубликовавший сотни статей по теории ядерного распада. И все это было правдой.

Но он еще являлся полковником в отставке, потому что занятия академической наукой были сопутствующими, а главным делом жизни была работа, которая обтекаемо называлась «укреплением ядерного щита Родины», а конкретно состояла в разработке и испытаниях ядерных боеприпасов различной мощности и назначения. Об этом никто из многочисленных сослуживцев шестидесятилетнего Валерия Семеновича не догадывался, да и в личном деле сведений таких не было. Полугодовые командировки на Семипалатинский полигон или на Новую Землю значились экспериментами на Обнинском ускорителе, орден Ленина, полученный за создание сверхмалых ядерных зарядов, легендировался научными достижениями в исследовании атомного ядра, а именной кортик, полученный от министра обороны СССР, профессор Шелестов вообще никому не показывал.

После распада Советского Союза прикладные исследования атомного ядра практически прекратились, Шелестов полудобровольно-полупринудительно ушел в отставку и, легализовавшись в сфере чистой теории, вернулся на родину — в Тиходонск. Вместе с женой он жил в скромной двухкомнатной квартире, доставшейся по наследству от родителей, где на дверных косяках еще можно было различить зарубки, которыми отмечали рост маленького Валерика.

К профессору Шелестову после многочисленных телефонных переговоров и направили в конечном счете старшего лейтенанта милиции Петрова.

Институт ядерной физики, как и положено, был секретной организацией, и хотя большинство горожан о нем знали, считалось, что он работает конспиративно под именем завода «Прибор-2». Располагался он на территории военного завода «Электроприбор», за высоким кирпичным забором с натянутой поверху колючей проволокой. В новые времена строгостей поубавилось: забор отступил под напором коммерческих лотков и магазинов, которые заняли половину территории, проволока во многих местах проржавела и бессильно обвисла, бегавшие за забором сторожевые псы передохли, да и старый забор кое-где разрушился, позволяя любому желающему без особого труда проникнуть на территорию. Но официально попасть внутрь было гораздо сложнее.

На проходной удостоверение старшего лейтенанта никакого впечатления не произвело: грузный вохровец в форме с зелеными петлицами и огромной наганной кобурой на ремне только покрутил головой.

— У нас своя милиция. И прокуратура тоже своя. А вам надо пропуск получать.

После получаса созваниваний и разъяснений оперативник получил разовый пропуск и в сопровождении местного коллеги попал наконец вначале на «Электроприбор», а потом, преодолев еще один забор и проходную, — на «Прибор-2».

Валерий Семенович Шелестов оказался крепким мужичком с простецким лицом, седыми нависшими бровями, крупным носом и все еще массивной челюстью. Острый пронизывающий взгляд навел молодого милиционера на мысль, что профессор отнюдь не кабинетный работник и даже, возможно, знает оперативные хитрости. Впрочем, на режимном объекте это неудивительно: подписки, секреты, первый отдел, куратор из ФСБ, постоянные инструктажи, возможные шпионы.

— Я к вам по такому делу, — несколько сбивчиво начал старший лейтенант, присев за приставной столик. — У нас в руках оказался странный предмет, который, возможно, связан с серьезной угрозой для общества. Наши эксперты не смогли установить его предназначения, но определили, что он немного радиоактивен. Так вот у нас есть вопрос к вам.

— Этот предмет при вас? — перебил его Шелестов.

— Да, конечно. Вот он.

Петров, отстранившись, осторожно открыл старый «дипломат», быстро извлек завернутый в несколько слоев фольги цилиндрик, положил на стол и отдернул руку. Профессор тут же направил на него дозиметр, после чего расслабился и улыбнулся.

— Надо полагать, что фольгой вы надеялись защититься от ионизирующего излучения?

— Ну да.

— И вы думали, что это поможет? — Улыбка стала шире. Зубы у Шелестова были белые и крепкие.

— Не знаю. Просто инстинктивно завернул. Вроде так спокойней.

— Ну-ну, — неопределенно хмыкнул Шелестов и развернул цилиндр.

— Когда поворачиваешь вон то кольцо, излучение начинает усиливаться, наш эксперт не стал продолжать, но, возможно, эти сведения вам помогут, — сказал Петров. — Нам нужно узнать, что это за предмет!

Шелестов бросил на блестящий цилиндрик только один взгляд и, отложив его, посмотрел на собеседника. В глазах его читалось странное выражение.

— У вас есть допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, молодой человек? — строго спросил он.

— Конечно! Я же оперуполномоченный уголовного розыска!

Петров привычно выудил из нагрудного кармана удостоверение, раскрыл и протянул профессору. Тот внимательно прочел и вернул обратно.

— Про государственную тайну тут ничего не написано. Про оружие написано: его вам хранить разрешено. А про гостайну — ничего нет.

— Можете позвонить подполковнику Савушкину, он подтвердит!

— Кто такой Савушкин? — спросил хозяин кабинета.