Код Малевича - [14]

— А… это… ну… да.

— Понятно, — развел руками Григорий. — И вам здравствуйте. По правде сказать, не люблю я ваш канал, правды в нем нет. Продажное все какое-то и наигранное, а вот за шоу «Точь в точь» — респект и уважуха. Да, и «Клуб смешных и убогих» пора закрывать, полное говно стало, хуже выступлений Мавсисяна и Ступоненко. Царю привет!

Епрст округлил глаза и потерялся в буквах от такой наглости. С ним еще никто никогда не рисковал заговорить первым, а тем более в таком тоне. Когда двери лифта открылись, работники сыска грубо отпихнули главу канала в сторону, который так и остался стоять с выпученными глазами.

Полицейские шли по длинным коридорам, заглядывая во все приоткрытые двери, за которыми шли съемки передач. В одной из аудиторий чуткий нюх Мельника уловил запах марихуаны. Лейтенант заглянул в помещение и закашлялся. Когда клубы дыма слегка развеялись, все стало на свои места: тут снимался очередной выпуск программ «Фонарьджениферлопес». Четверо мужиков сидели за столом, жгли газеты и тупо ржали. Они стебались над всеми, кроме Императора. Боялись, в отличии от девяноста процентов населения Русландии, которые втайне желали Августейшему подавиться икрой или захлебнуться шампанским на очередном светском рауте. Да и как шутить, когда Первейший канал подписал контракт на восхваление Государя?! Астрономическая сумма. Одна неудачная хохма и все, прощай бабло — привет лесоповал.

За другой дверью шли съемки программы «Никакой разницы». Что самое удивительное, ее вели те же люди, что и предыдущую. Когда камеру переводили на другого ведущего «Фонаря», то свободный удалялся в соседнюю студию, а когда приходила его очередь шутить — возвращался. Очередной со-ведущий убегал на съемки «Минуты позора» и так далее. Складывалось впечатление, что других людей на телевидении просто нет.

Наконец, работники сыска добрались до самой большой студии, где туда-сюда сновали десятки людей. От работающих прожекторов шел невыносимый жар, вентиляторы работали на износ, но это не особо помогало. Мужчины обливались потом, оттягивая узкие воротники рубашек. Женщинам было легче — они попросту разделись до нижнего белья, чем добавили работы потовым железам сильного пола.

— Кто из них Махлахов? — спросил Мельник у Аверина, снимая джинсовку.

Констебль даже не расстегнул ни одной пуговицы — устав не позволяет.

— А вон он, — показал тот пальцем на старика, сидевшего на кресле в дальнем углу.

Тот с умным видом перебирал какие-то бумаги. Но больше всего удивило Григория то, что на голове Махлахова, будто каска воина-миротворца, надета арбузная корка.

— Он идиот?! — спросил Мельник у Максима.

— Вся страна в этом уверена, — хмыкнул констебль. — Не удивлюсь, если у него в заднице кукурузный початок.

Григорий осмотрел помещение в поисках кофейного аппарата или чего-нибудь в этом роде. Он ужасно хотел есть, и об этом постоянно напоминал урчащий живот. С утра маковой росинки во рту не было. Должны же они тут чем-то питаться?! Наконец, он обнаружен кулер и попросил Аверина принести стаканчик кофе, если не затруднит. Тот лишь коротко кивнул и буквально пулей метнулся исполнять просьбу.

«Вот это рвение! Его бы энергию да в нужное русло — цены ему не будет!».

Пока Аверин отсутствовал, лейтенант решил действовать. Он решительным шагом прошел к старику, на мгновение заглядевшись на весьма сексуальную брюнетку в бордовом нижнем белье с рюшами, которая прошла мимо него, потрясая приличных размеров бюстом и виляя кормой. Девушка мило улыбнулась ему, отчего Григорий ощутил легкое покалывание внизу живота. Мельник сглотнул набежавшую слюну и налетел на журнальный столик.

Старик с арбузной коркой на голове, поднял взгляд, а нарушитель его спокойствия даже не извинился.

— Вы Махлахов, насколько я понял?

— Ну да, — тот посмотрел по сторонам и отложил бумаги в сторону. — С кем имею честь?

— Следователь Мельник, занимаюсь исчезновением некой Анфисы Пеховой. Вам что-нибудь известно по этому поводу?

Старик запустил руку в брюки, что-то там поправил и ответил.

— Это не ко мне, я больше по овощам специализируюсь.

Лейтенант пристально посмотрел Махлахову в глаза.

— Вы уверены?

— Абсолютно, молодой человек!

Мельник вспомнил слова Жеглова — быть понаглее, и перешел к более резкой форме общения. Он поставил одну ногу на стол, скинув бумаги на пол, уперся рукой в колено и сдвинул брови.

— Чего ты мне втираешь, упырь?! Она должна была сниматься у тебя в передаче, за ней машину прислали и больше ее никто не видел.

У Махлахова глаза полезли на лоб. Он стал озираться, ища чьей-нибудь поддержки, но все сотрудники Первейшего канала занимались своими делами, не обращая на него никакого внимания.

— Я не понимаю вас! — заскулил он и вскинул руки, прикрывая лицо. Видимо, его частенько колотили, если организм непроизвольно реагирует на малейшее изменение в интонациях собеседника.

— Еще скажи, упырь, что ты не ведешь передачу «Ну и пусть говорят, нам-то что»! — сквозь зубы выдавил Мельник, сжимая кулаки. — Я тебе эту корку в задницу затолкаю!

— Не влезет, я пробовал, а передачу я действительно не веду! — сорвался в писк старик и вжал голову в плечи. — Это другой Махлахов! Вон тот, в костюме накаченного мужика.