Код Альфа - [9]

— Я что-то тебе сделал? — невозмутимо спросила Стася. Мужчину немного перекосило:

— Издеваешься?

— Амнезия.

— Опять? Ну, этим диагнозом ты не удивишь. У тебя чуть что — амнезия. Удобно, — лег обратно. — Только учти, у меня с памятью нормально и я помню каждое свое посещение ipi. Теперь несанкционированный взлом базы данных через мою карту не получится. И оплачивать своих любовников моей картой тоже. Я сменил код.

— Поздравляю, — кивнула Стася, чувствуя себя человеком с легкими отклонениями в психике. Похоже, после этого задания ей придется провести минимум сутки в медцентре и пройти курс психокоррекции.

Но чудилось — до этого далеко.

Русанова легла и закрыла глаза, накрыв их рукой: пора привести мысли и нервы в порядок, иначе двигаться дальше будет сложно.

Интересно, что такое ipi?

— Что такое ипи? — спросила тихо, повернув голову в сторону Тео.

Того подбросило — сел, уставился зло:

— Интерактивное поле информации, где ты гаденыш устроил мне аут… — и вдруг смолк, сообразив, что не видит привычное к себе презрение в глазах Стаса, надменного взгляда. Богатый сынок богатых родителей, прикрытый и пригретый, привыкший только брать и давить, самовлюбленный, эгоистичный Аржаков сейчас не походил сам на себя. Все та же смазливая физиономия, которой он уделял массу внимания, элитная стрижка, ухоженные ручки… вот только глаза другие. — Ладно, спи. В двенадцать подъем.

— Ночи?

— Не утра же. Каникулы закончились, до обеда спать не получится, — проворчал укладываясь.

Стася посмотрела на циферблат над дверью: 21. 43.

У нее всего два часа семнадцать минут, чтобы что-то сложить и приготовится неизвестно к чему. Хватит ли этого для первого — вопрос, а для второго кому вечности мало, а кому и миг — много.

Глава 3

Сирена завыла раздражающе громко и звук был настолько отвратительным, что сводил с ума. Хотелось избавиться от него, расстрелять источник звука, залезть от него под подушку, заткнуть уши. Стася вскочила, не соображая где, кто, как. После сна, которого не хотела, да и сном не могла назвать, а скорее незапланированным провалом в черноту и духоту, голова была тяжелой, а тут еще сирена била и била по ушам, ввинчивалась в мозг, давила на психику и перепонки.

Зато не проспишь, — заметила сама себе и рванула за соседом, боясь отстать и что-то перепутать, не туда попасть.

Толпа трусцой бежала неизвестно куда. Продолжала выть сирена, выгоняя курсантов из своих нор, ботинки дробно стучали по железным прутьям пола перекрытий. Куда не глянь — люди в серо-синей форме бегущие вереницей и железо, грубые лестничные перила и пролеты, переходы без всяких эстетических намеков. Ровная масса серо-синего цвета, будь то человек или стены.

Стася привыкла видеть сны, даже прикорнув на десять минут, она обязательно видела что-то яркое и чудесное, что как барометр отображало ее настроение, душевное состояние, уравновешивало и давало ощущение покоя и умиротворенности. Но здесь она не видела сна, а вот происходящее иначе, чем кошмаром назвать не могла, и воспринималось это соответственно, состояние было подстать дарило — тяжелое, тягостное настроение, беспокойство и растерянность, сродная со страхом.

Зачем бежит эта толпа в однотипной форме, тупыми взглядами, каменными лицами? Куда, почему?

На перекрестке коридора образовался затор из двух потоков — один налево уходил, другой прямо, а посередине, в самой гуще их пересечения шла борьба. Курсанты отпихивали, кто под руку подвернется, стремясь в заданном направлении, спеша, работали руками и ногами, раздавали пинки, плюхи и удары. Упади кто-нибудь — его бы затоптали. Но к чему настолько безумно и бездумно стремиться?

Она получила ответ.

К ее ужасу вся эта борьба, готовность раздавить и затоптать товарища, бешенный темп в слепом стремлении успеть, вел на плац, где нужно было выстроится длинной цепью. И все. Никто не умирал, никто не нуждался в помощи или поддержке. Ничего из ряда вон не происходило… просто курсантов выстроили на плацу.

Русанова встала в строй, смиряя гнев и непонимание, постаралась убрать все мысли, боясь, что иначе ее заклинит. «Главное дело», — напомнила себе, поглядывая на вальяжно разгуливающего с секундомером мимо строя мужчину с лычкой на предплечье форменной куртки. «Видимо младший комсостав. Сержант?» — подумала Стася.

На поле под куполом вбежал последний курсант, встал в строй и мужчина объявил:

— Тридцать отжиманий! Начали!

Вся толпа рухнула на покрытие поля и начало выполнять команду. Стася отжималась, сосредоточившись только на виде пористой поверхности, что то приближалась, то отдалялась. Женщина привыкшая думать и работать прежде головой, потом руками и ногами, тренировала тело, тренируя мозг — она анализировала состав покрытия и пришла к выводу, что это особая смесь бета-пластика и резины. Ерундовая задачка, не особо важная информация, но пережить отжимания помогла.

Курсанты поднимались и опять образовывали ровный строй.

Остался один, щуплый парень. Его не стали ждать.

— Встать! В строй! — пинками подогнал его сержант и объявил всему составу. — На первый, второй расчитайсь!

— Первый! Второй! Первый! Второй! — полетело по ряду.