Кочевники - [5]

— Проводите уважаемого дервиша до дворца, — распорядился багатур.

Ширэ Джиладкан улыбнулся. Он понимал, что мера эта в отношении его вынужденная. Народ, при виде дервиша, обычно бросался к тому с различными просьбами, и тогда дорога до дворца, обычно занимавшая полтора часа, растягивалась на сутки. Да и ко всему прочему в городе существовали люди, которые терпеть не могли человека общавшегося с духами. Здесь по-прежнему, в отличие от места обитания кочевников, тайно существовали культы, посвященные старым богам. Особенно арабы, те ни в какую не желали отречься от Аллаха. Хан Улукбек вынужден был, благо те приносили огромную пользу не только городу, но и ханству, смотреть на них сквозь пальцы. Именно они, да еще китайцы были теми, кто заставлял, хоть немного, но двигаться прогресс. Если бы не последние, рассуждал дервиш, так до сих пор не знали бы ханы, что мир, в который они в свое время, волей небес, переместились, это совершенно иная планета. Китайцы первыми поняли, что созвездия в ночном небе кардинально отличаются от тех, что они видел в свое время на Земле.

Самым величайшим сооружением в городе, да и на всей планете, как считали монголы, был ханский дворец. Огромный зал для приема верноподданных, две сотни комнат, половину из которых составляли женские покои. Что-что, а хан Улукбек, не смотря на свой возраст, а ему уже шел девятый десяток, предпочитал проводить каждую ночь в обществе молодой наложницы. Единственной женщиной, которую по-настоящему любил правитель, была его первая супруга, но животная страсть (осталась только одна платоническая) исчезла после того, как Хонгурзул родила ему третьего сына. Прогонять или даже отстранять хан ее от себя не стал. Иногда даже консультировался с ней, как в той или иной ситуации поступать. Но, увы, лет десять назад Хозгурзул умерла, и Улукбек почувствовал себя совершенно одиноким. Вот и сейчас стоя перед девицами, он размышлял, кого из этой сотни ему выбрать. Туяа, Бадрал, Чойжил или может Кыз-тугмас? Каждой совсем недавно девятнадцать лет исполнилось. Все идеальны, иначе, зачем Айтек, человек, пополнявший его гарем, каждый год по планете заставлял своих людей путешествовать. Хан Улукбек ходил вдоль длинного ряда красавиц, изредка бросая взгляд то на одну, то на другую. Сайхан, Дулмаа или Жанчив? У каждой свои достоинства и недостатки. Эта в постели ласкова, но болтлива. Та холодна, но божественна. Другая готова на все, но при этом ленива.

Улунбек остановился около черноокой красавицы. Волосы у нее заплетены в многочисленные косички, от тела исходить запах молока. Хан взглянул на нее, словно видел ее в первый раз.

— Сегодня. Ты. — Проговорил он властно, развернулся и направился к выходу.

Глаза у девушки заблестели. Выбор сделан.

Евнух отворил перед ханом Улукбеком дверь. Правителю даже на какое-то мгновение вдруг стало жалко. Пришлось кастрировать несчастного, чтобы тот не позарился на то, что ему никогда не будет принадлежать. Вышел из комнаты. Дверь тут же за ним закрылась, чтобы не один из четырех тургаудов, что постоянно ходили за ханом не заглянул туда.

Сейчас хан Улукбек направлялся в тронный зал. Там он собирался встретиться с суйбаши. Обстановка в подвластных ему улусах была напряженной, его сыновья не могли миром разрешить все свои конфликты. Урнур, Мэнэр и Улзий вечно воевали друг с другом, находя всевозможные причины и поводы. А ведь Улукбек уже стар. Сколько ему еще осталось жить на этом свете? Год, два, пять? А на старших сыновей положиться не возможно.

Два тургауда открыли для него двери в просторный зал, пропуская правителя. Их четверо товарищей, проследовали за ханом и заняли свои места позади трона. Хан Улукбек сперва подошел к стене и дотронулся ее рукой. Эти камни помнили слова Джучи, произнесенные им когда-то тут.

— Какие, вы, холодные, — проворчал правитель, — но за вами чувствую я себя в безопасности. Но и мне суждено будет умереть. — Хан провел рукой по кладке, словно пытаясь погладить их, — Увы, ни вы, ни мои верные кешикеты не способны остановить неизбежное. Я, увы, уже стар.

Улукбек подошел к трону. Коснулся его. Минуту стоял, опираясь на подлокотник, затем сел и громко крикнул, чтобы к нему немедленно явился суйбаши. Пока того не было, хан вновь задумался о сыновьях. Так же было когда-то и с ним. Вот только братья тогда уступили воле отца, что с позволения духов предков, назвал Улукбека своим приемником. Гуйджи был младше его на год, Сюиджо на три, Шахрух на пять. При этом только с младшим у них была одна мать. И только его Улукбек всегда понимал с полуслова. Поэтому, когда отец назвал его своим приемником, тот не задумываясь пообещал Шахруху должность суйбаши. Нет, он двух других не обидел, одного назначил судьей, пообещав, тому, по сложившейся традиции совершить девять преступлений, за которые тот не будет наказан, другого одарил богатством…

Между тем туаргауды распахнули двери, и в зал вошел суйбаши. Он остановился в паре метров от трона и поклонился.

«А ведь Шахрух совсем не изменился, — подумал Улукбек, — несмотря на годы, выглядит молодо. Может быть, ему передать власть на планете? Назначить приемником?»