Кочевники поневоле - [43]

– Сворачиваем! – заорал откуда-то слева Фрол. – По двое гребцов – на вёсла! Живо, парни, живо, ну!

Иван метнулся на банку, они с Глебом принялись отгребать от источника звука прочь. Следующие полчаса гребцы надрывали жилы, выкладываясь до треска в костях. Шум постепенно становился тише, затем и вовсе смолк, и Фрол из темноты крикнул «Табань!».

– Это лёд, – в наступившей тишине крикнул с третьей по ходу лодки Савелий. – Там ломались льдины. Ночью грести нельзя, можем угодить в дрейфующие льды, оттуда не выбраться.

– Стоять на месте мы тоже не можем, – сказал Фрол спокойно. – Будем двигаться дальше, только придётся поменять режим. Один на вёслах, другой на носу смотрящим, третий спит. Ничего, ребята, потерпите до утра, недолго осталось.

Утро Курт встретил на носу лодки. Нце посеребрил горизонт на востоке, затем явил из-за него верхний обод своего диска. Темнота разом рассеялась, превратившись в сумерки. Теперь с каждой минутой становилось светлее, и, когда посветлело окончательно, сразу с двух лодок хором закричали «Земля!».

Курт вгляделся. Впереди, прямо по ходу, была суша. По правую руку она загибалась косой далеко на юг. По левую обрывалась в воду. Сначала Курт подумал, что ночью они шли параллельно берегу, но мгновением позже с этой мыслью расстался.

– Это не земля, – сказал негромко Иван. – Это кромка льда, парни. Сплошного, а там, слева, видать, протока.

– Будем плыть, сколько сумеем, – распорядился Фрол. – Если не увидим земли, пристанем ко льду. Вытянем лодки и дальше пойдём пешком.

Через полчаса, обогнув ледяную кромку, четыре судёнышка вошли в протоку. Теперь лёд был по обе руки, суровый, застывший, неподвижный. Иногда то справа, то слева раздавался давешний грохот. В первые несколько раз Курт инстинктивно ёжился, потом привык. Протока постепенно сужалась, лёд по обе стороны надвигался на лодки, но впереди всё ещё была вода, и Фрол приказал двигаться дальше. Через час, однако, створ между стенами льда впереди сошёлся.

– Причаливаем, – распорядился Фрол. – Двигаемся осторожно, медленно. Вон туда, – Фрол указал вытянутым веслом влево по ходу. – Там, похоже, что-то вроде площадки.

Через десять минут Курт с Глебом притёрли лодку ко льду. Иван, держась за весло, перевалился через борт, лёг на льдину плашмя, откатился от кромки.

– Держит? – спросил Глеб тревожно.

– Вроде держит.

Иван встал на колени, затем осторожно поднялся. Постоял на месте, попрыгал.

– Прочный, – сказал он. – Разгружаемся.

Через час лодки одну за другой втянули на лёд, волоком оттащили от кромки на сотню метров.

– Разделимся, – решил Фрол. – Трое пойдут на север, ещё трое на северо-восток и столько же – на северо-запад. Последние трое останутся здесь, при лодках. Жратвы возьмём на четверо суток. Два дня туда, два обратно, не больше. Если через два дня не обнаружите суши – поворачивайте вспять. Если обнаружите – обследуйте и тоже поворачивайте. Так, и вот что, – Фрол обернулся к Петру, третьему члену экипажа его лодки. – Поменяйся-ка с Куртом, Петя. Пойдёшь с Иваном и Глебом на север. А вы двое, – Фрол бросил взгляд на Курта, потом на Илью, – со мной. Надо, в конце концов, наводить в команде порядок.

Лёд, поначалу ровный и лишь у воды слегка припорошенный, вскоре стал бугриться, топорщиться, ощетинился острыми зубьями торосов, покрылся толстым ковром снега. Скорость передвижения заметно упала, а к закату Нце и вовсе сошла на нет. На ночь, завернувшись в спальные мешки, улеглись на снегу и поднялись, едва рассвело.

– Надо возвращаться, – хмуро сказал Илья. – Нечего тут искать. С такой скоростью хорошо, если пройдём за день пять-шесть километров.

Фрол задумчиво оглядел унылую, однообразную местность.

– До полудня будем двигаться вперёд, – сказал он решительно. – Не увидим земли – повернём обратно.

Землю они увидели за час до полудня. На горизонте, сначала едва различимый, размытый, появился остроконечный холм. Поначалу они даже не поняли, что это именно холм, приняв коническую возвышенность за гигантский торос. А когда поняли, Фрол радостно заулыбался и велел наддать.

– Часа за три дойдём, – сказал он. – Заберёмся на вершину, оттуда, возможно, удастся увидеть другие острова. Осмотримся, потом вернёмся к лодкам и будем решать, что делать дальше.

С каждой сотней метров холм принимал всё более чёткие очертания и увеличивался в размерах. Затем стал виден берег, полого поднимающийся изо льда. Торосы исчезли, снежный покров истончал, и идти стало гораздо легче. Под конец, когда до подножия холма остался какой-нибудь километр, все трое уже почти бежали.

Несчастье случилось в полусотне метров от берега. Спешащий к нему впереди остальных Фрол вдруг резко взмахнул руками и вскрикнул. В следующий момент лёд под его ногами раздался и разошёлся по сторонам рваной трещиной.

Илья, споткнувшись, упал и покатился по льду к образовавшейся полынье, в которой уже исчез Фрол. Илья рухнул в неё, погрузился с головой, через секунду вынырнул и бросился грудью на кромку льда, немедленно под ним обвалившуюся.

Курт, распластавшись на льду, пополз к полынье. Вокруг него зигзагами разбегались хвостатые трещины. Илья снова вынырнул, он задыхался, судорожно хватал воздух распяленным ртом.