Кобра и наложница - [35]

— Мой брат Грэм любил пряники. Дед рассказывал мне, что он обычно ел их на Рождество и просто объедался.

Она забыла обо всех его предыдущих потерях. Недавняя смерть его деда, возможно, напомнила ему трагедию сожженных Аль-Хаджидами других членов его семьи.

— Ты был близок с братом? — мягко спросила Бадра, заметив грусть в его глазах.

— Мне было всего четыре года. Я мало что помню, только то, что Грэм был выше меня. — Его губы задрожали в кривой улыбке. — Я хорошо помню одну вещь. Грэм обычно называл меня коротышкой, а я его — канарейкой, потому что он все время свистел, как наша любимая птичка.

Она поинтересовалась, как он чувствует себя в этом огромном доме, погружаясь в свои грустные воспоминания, совсем один, без близких людей, окруженный только слугами. Расстроенная его печальным видом, она решила перевести разговор на другую тему и спросила его об истории дома. Выражение лица Кеннета переменилось. Он стал с гордостью рассказывать о том, как многие поколения Тристанов удостаивались чести принимать в этом доме королей и королев. Бадра почувствовала, что ее внутреннее напряжение ослабевает. Ей нестерпимо было видеть Кеннета потерянным и одиноким. Она продолжала расспрашивать его о новой жизни в Англии, желая отвлечь от грустных воспоминаний.

Это удалось. Отвечая на вопросы, Кеннет с присущим ему острым умом и обаянием развлекал ее и Рашида рассказами о балах и чаепитиях. Теперь у Бадры появился повод грустить. В Кеннете не осталось и следа прежнего воина Хамсинов, который защищал ее и клялся в вечной любви. Казалось, тот человек навсегда исчез.

Она взяла еще одну ячменную лепешку и откусила кусочек. Рашид отпил из чашки и взял еще один пряник. Скоро все было съедено. Разговор иссяк. Рашид был готов встать и тотчас же уехать. Бадра бросила на него умоляющий взгляд, который Кеннет перехватил, заставив ее волноваться.

— Мой кучер отвезет тебя к лорду Смитфилду. — сказал герцог Рашиду. — Бадра, а ты останешься. Я хочу тебе кое-что показать. Тебя отвезут домой немного позже.

Она с удивлением увидела нового для нее Кеннета, который с непререкаемым видом легко отдавал распоряжения слугам. Она загляделась на его рот, чувственные губы. Ее озадачили его надменные и в то же время обходительные манеры. Это отвлекло ее от мыслей и переживаний по поводу того дела, которое привело ее сюда.

Нетвердой рукой Бадра осторожно поставила чайную чашечку на блюдце. Рашид уехал. Упираясь руками в колени, Кеннет через стол наклонился к ней.

— Я еще не показал тебе внутренние комнаты. Там есть кое-что интересное. Я думаю, тебе понравится.

Он встал. Бадра собрала все свое мужество и улыбнулась. Как ей удастся спрятать ожерелье, если он будет все время рядом?

Скрестив руки на груди, герцог вместе с ней поднимался по изогнутой парадной лестнице наверх. В воздухе чувствовался запах лимона и пчелиного воска, смешивавшийся с ароматом его одеколона. Она украдкой посмотрела на него. Такой же лощеный, как перила этой лестницы. На его руке поблескивало черное кольцо с печаткой.

Как же ей обмануть этого человека?

Кеннет поймал ее взгляд и удивленно поднял брови:

— Тебя беспокоит, что мы с тобой одни, Бадра?

В его глазах вспыхнул опасный огонек. Встревоженная его внимательным изучающим взглядом, она оступилась. Сильные руки Кеннета подхватили ее. Бадра вцепилась пальцами в его плечо. Он серьезно посмотрел на нее.

— Тебе больно?

Она хотела ответить:

«Да. Да, мне больно, потому что между нами холодное отчуждение, потому что я совершила недостойный поступок, чтобы достичь своей цели. Мне больно, потому что теперь мы живем в разных мирах, и невозможно преодолеть пропасть между нами».

— Нет, — ответила она машинально, — Все в порядке.

Кеннет поддерживал ее за локоть, когда они, преодолев последние ступеньки, вошли в холл. Она раскраснелась от его горячего прикосновения. Он подвел ее к массивной деревянной двери и, повернув ручку, распахнул ее перед Бадрой.

Возглас восхищения слетел с ее губ.

С гордым видом он протянул руку вперед, приглашая ее войти в комнату, все стены которой были уставлены книжными шкафами, а пол покрыт ковром глубокого зеленого цвета. Камин был украшен резным деревом. Высокие бронзовые светильники отбрасывали мягкий свет на кожаные кресла. В интерьере чувствовалось присутствие мужчины, и в то же время, когда она вдохнула запах книг в кожаных переплетах, она почувствовала себя удивительно уютно.

— О, Хепри! — она оборвала себя, покраснев, и поправилась: — Я имела в виду, Кеннет. — Она повернулась к нему, ее глаза горели восторгом. — Можно мне посмотреть?

— Да, конечно, — он подошел к одному из книжных шкафов и стал перебирать корешки томов. Выбрав книгу, он с поклоном передал ее Бадре. Она громко прочитала на обложке название, начертанное золотыми буквами.

— «Дэвид Копперфилд». Чарльз Диккенс. Что это за книга?

— Диккенс — прекрасный писатель. А этот роман очень популярен здесь, в Англии, — ответил он, заглядывая через ее плечо.

Бадра прижала книгу к груди, как ребенок, получивший дорогую игрушку:

— Я могу взять ее почитать?

— Конечно, — улыбнулся Кеннет.

Она с восторгом погладила дорогой мягкий переплет телячьей кожи. Еще никто и никогда не давал ей такую дорогую вещь.