Кобра и наложница - [3]

— Следующей к нему пойдешь ты. Он могуч и очень нежен.

Бадра чуть не заплакала, ею все еще владели воспоминания о жестокости Фарика, когда он грубо овладевал ею, и как она кричала от боли.

Выражение лица Фарах смягчилось.

— Ты должна пойти, Бадра, иначе ты рассердишь его. Неужто ты хочешь вернуться к Фарику?

Холодок ужаса отвратительной змеей прополз по ее спине. Снова терпеть эти муки, это унижение? Однако выбора не было.

С мечтательным выражением на лице Фарах удалилась. Следом вошла Асрия.

— Мне сказали, что тебя зовут Бадра, — сказала тетка шейха. — Я должна привести тебя в шатер Джабари, как только ты будешь готова. Поторопись.

Бадра умылась, оделась, и Асрия стала причесывать юную женщину, мягко касаясь ее длинных волос.

— Ты очень хороша, — удовлетворенно сказала Асрия. — Мой племянник будет доволен.

Тетя шейха провела ее в самый большой шатер, где обитал вождь Хамсинов. Бадра оставила сандалии у входа и, глубоко вздохнув, вошла в главную комнату, бесшумно шагая по роскошному толстому ковру. Джабари сидел на полу, скрестив ноги, рядом с ним сидел Назим. Мужчины ели финики, о чем-то разговаривали и смеялись. Бадра внимательно поглядела на своего нового господина. Он был довольно красив, строен, его длинные черные волосы выбились из-под синего тюрбана. Сейчас Джабари казался гораздо моложе, чем ей показалось вначале. Ему было чуть больше двадцати. Она молила Аллаха, чтобы его глаза сохранили ту доброту, которую она успела уловить вчера в его взгляде.

Джабари поднял глаза и ободряюще улыбнулся юной наложнице.

— Назим, — сказал он, — оставь нас.

Воин ухмыльнулся и вышел. Бадра задрожала. Джабари пригласил ее сесть и предложил финики. Она взяла один, пока он говорил. У него был глубокий, успокаивающий голос, но она почти ничего не слышала. На лбу у нее выступила испарина. Ее стало подташнивать, когда он распахнул свой халат, и она увидела сильное мускулистое тело.

— Пошли, — он встал и подал Бадре руку.

Шейх повел ее в заднюю комнату. Массивная кровать под балдахином стояла возле стены шатра. Она знала, чего он хотел. Сердце у нее упало.

— Разденься для меня, — мягко повелел он.

У Бадры вспотели ладони. Она закусила губу от отвращения. Но если она не будет послушной, этот человек может избить ее так же, как это делал Фарик. У Джабари были широкие плечи, сильные руки, и плеткой он мог действовать гораздо лучше, нежели Фарик.

Дрожащие руки не слушались ее, когда она стала расстегивать платье и снимать через голову нижнюю рубашку, развязывать стягивающий талию шнур своих широких шаровар. И вот, тоненькая, нагая, трепещущая, стояла девушка перед Джабари, давая ему возможность рассмотреть свое тело, то, чего Фарик домогался с тех самых пор, когда увидел ее во Дворце наслаждений, публичном доме, куда ее одиннадцатилетней продали родители. Шейх раскрыл рот от удивления.

— О Аллах! — хрипло сказал он. — Ты просто восхитительна.

Она ненавидела себя, ненавидела его, но попыталась подавить тот ужас, который вызвал в ней горящий блеск и черных глазах шейха. Он нежно положил ладонь ей на грудь, стал ласкать ее.

«Нет! Никогда снова! Я не могу!» — кричало все у нее внутри. В ужасе она резко отпрянула. Бежать было некуда. Бадра попала в ловушку. Инстинктивно она отбежала в угол шатра, упала на ковер и вжалась в него, отвернувшись к стене и закрыв лицо руками, пытаясь защититься. Она надеялась, что если свернется клубочком и будет тихо лежать, шейх оставит ее в покое. Сильная дрожь сотрясала ее тело.

— Бадра, в чем дело? Что с тобою? — в голосе шейха звучало замешательство.

Бадра отползла еще дальше в угол. Она испытывала унижение и стыд. Однако ничего не могла поделать с собой.

— Не бойся меня, — прошептал Джабари, наклонившись над нею.

Она ощутила обнаженной спиной прохладу, когда он приподнял ее длинные волосы. Его мягкая рука погладила ее спину и вдруг замерла. Пальцы его нащупали глубокие рубцы и шрамы на ее плечах, острых лопатках и на ягодицах. Она дернулась и, чтобы не закричать, зажала себе рот рукой, и вновь содрогнулась всем телом.

— О Аллах! — прошептал шейх. Он был просто в шоке. — Что же это отродье жирного шакала сделало с твоей спиной? Бедная девочка…

Бадра зарыдала.

— Пожалуйста, Бадра, уходи. Я не причиню тебе никакого вреда. Не бойся меня…

Ложь. Всегда и везде ложь.

«Конечно, ты говоришь, что не причинишь мне вреда. А потом все будет наоборот. О, пожалуйста, не трогай меня. Я не перенесу этого».

Слова Джабари раздавались в ее ушах. Она взглянула украдкой и увидела, что он протягивает ей одежду. Еще один трюк. Он будет протягивать ей одежду, а потом отнимет. И будет бить и измываться над нею. Но шейх встал и удалился. Потом, в соседнем покое, Бадра услышала голос своей подруги.

— Она не сказала мне ни слова. Что этот ублюдок делал с бедняжкой? — спросил Джабари.

— Бадра месяцами не разговаривала ни с кем из нас. Она была любимицей нашего хозяина, и ему… нравилось бить ее, — ответила Фарах и вошла в комнату, где Бадра все еще лежала, сжавшись, на ковре.

— Бадра, прекрати это! Шейх может рассердиться, — стала уговаривать подруга, наклонившись над Бадрой. — Он отличный любовник, гораздо искуснее нашего прежнего господина. И он умеет ласкать женщину, доставить ей удовольствие. Успокойся, перестань дрожать. Ты должна повиноваться шейху беспрекословно…