Коббл Хилл - [4]

– Пожалуйста, позвони доктору Голдбергу.

Уже больше месяца Мэнди обещала пойти к врачу и получить направление к специалисту. Дважды она «записывалась на прием», но возвращалась домой, пахнущая поджаренными рогаликами, и говорила Стюарту, что из-за ужасных пробок она пропустила встречу, однако беспокоиться не о чем, так как она выполняла все предписания врача, которые он дал Мэнди еще в июле, и сейчас все в порядке. Но на самом деле ничего не было в порядке. Ей стало намного, намного хуже.

– Сегодня, – настойчиво сказал он.

– Ладно, – зевая, ответила Мэнди.

Стюарт посмотрел время на кабельной приставке под большим телевизором с плоским экраном, который он установил еще летом.

– Тед снова опаздывает. Мне пора идти.

Мэнди нырнула обратно под одеяло.

– Я люблю тебя, – сказала она. – Ты такой горячий…

Тед учился в четвертом классе маленькой государственной начальной школы на Генри-стрит, куда принимали только детей из этого района Коббл-Хилл. В августе Теду исполнилось девять лет, и он вполне мог ходить в школу сам, но Стюарт по-прежнему каждое утро провожал его по дороге на работу – отчасти по привычке, отчасти потому, что ему это нравилось. Три раза в неделю Тед оставался в школе на внеклассные занятия. Дети два с половиной часа проводили в спортзале или на школьном дворе (все зависело от погоды), а потом Стюарт забирал Теда из школы. Дважды в неделю Тед с группой мальчиков посещал клуб «Бруклинский стратег», где они играли в сложные настольные игры, например в «Колонизаторы», пока отец не приходил за ним. Каждый день Стюарт писал Мэнди, чтобы узнать, встала ли она и не хочет ли сама сходить за Тедом, но такого никогда не случалось.

Стюарт и Тед покатили на скейтбордах вниз по Чивер-плейс и свернули на Кейн-стрит. Как обычно, Рой Кларк, знаменитый писатель, медленно шагал по улице впереди них. Позже он всегда сидел за стойкой в Horn and Duck[6] (пивной ресторан с неоправданно высокими ценами) на углу Кейн-стрит и Корт-стрит. Стюарт никогда с ним не заговаривал, но решил, что Рой Кларк целыми днями бродит по улицам потому, что за шесть лет он не опубликовал ни одной книги. Стюарт также знал, что по одной из его книг сняли сериал. Мэнди посмотрела несколько серий и сказала, что он действует ей на нервы. Стюарт не читал книг и не смотрел сериал, но знал о существовании «радужной» серии Роя Кларка. Он знал, что книги, должно быть, хорошие и что они названы в честь цветов – Синий, Желтый, Зеленый, Фиолетовый и Оранжевый. Когда-нибудь Стюарт попытается прочесть одну из них, чтобы составить собственное мнение.

Слегка покачивая седой головой, Рой Кларк неторопливо шагал поодаль от Стюарта и Теда, сцепив руки за спиной и глядя на тротуар. Кто знает, думал ли он о своей работе или о чем-то еще. Может быть, Рой просто считал шаги. Казалось, что многие люди в Коббл-Хилл были очень заняты, хотя дел у них было не так много.

– Доброе утро, – приветствовал Стюарта с порога мистер «Швейцарский Робинзон»[7].

Мистер «Швейцарский Робинзон» – так Стюарт прозвал высокого, худого рыжеволосого джентльмена, который каждое утро стоял в дверях красивого кирпичного дома на Кейн-стрит, прямо напротив школьного двора. Он носил накрахмаленную рубашку и казался слегка встревоженным, как будто не совсем доверял школе заботу о своих детях. Стюарт даже не помнил, откуда взялось это прозвище, но, похоже, оно ему подходило. В его доме была ярко-синяя входная дверь с медным дверным молотком и такие же синие ставни. Безупречно ухоженные сезонные цветы в ящиках украшали каждое окно снаружи. Даже тротуар у дома «Швейцарского Робинзона» сиял чистотой. Вполне возможно, что Тед ходил в подготовительную школу с одним из его детей. Школа называлась «Грибочки» и размещалась в цокольном этаже местной церкви.

Стюарт понятия не имел, как на самом деле зовут мистера «Швейцарского Робинзона», и никогда не встречал ни жену его, ни отпрысков. И все же каждое утро Стюарт говорил ему: «Привет!»

– А кто это? – тотчас спросил Тед. Он задавал один и тот же вопрос изо дня в день.

– Не знаю, – как обычно ответил Стюарт. Затем он добавил: – Раз уж видим столько лет, нужно нам сказать: «Привет!»

Тед хихикнул, услышав, что отец ответил в рифму, и Стюарт почувствовал, что его мрачное настроение заметно улучшилось. Тед был тихим мальчиком, у которого еще не было близких друзей, но он был хорошим ребенком, действительно хорошим.

Стюарт взял скейтборд сына и последовал за ним в школу. Худощавый и темноволосый, Тед зашагал вверх по школьной лестнице – его класс был на четвертом этаже. Рюкзак в стиле милитари с эмблемой Herschel[8] бился прямо о задницу.

– Скоро встретимся, парнишка, не скучай ты там уж слишком. Не успеешь и устать – снова будем отжигать. Цепляй всех ты на крючок и не будь как дурачок. На ланч съешь вкусный пирожок, дружок, – крикнул ему вслед Стюарт.

Он сунул оба скейтборда под мышку и повернулся спиной к лестнице, направляясь в тускло освещенный кафетерий. Школа была построена в 1950-х годах: старомодные архитектурные изыски плюс практичность, минус вдохновение. У входа посетителей встречала широкая мраморная лестница, но классные комнаты были унылыми и напоминали тюремные камеры с их серым линолеумом, низкими потолками, зарешеченными окнами и ужасным флуоресцентным освещением. Мамы и папы в самых разных костюмах – деловых и спортивных, в шлепанцах и пижамных штанах, в футболках с пятнами от грудного молока или пива – шли мимо Стюарта и выходили через главную дверь. В кафетерии чья-то мама плакала, склонившись над пластиковым стаканчиком с кофе, а мисс Патти, жилистая, недосыпающая, чересчур ярко накрашенная замдиректора школы, которая каждый день приезжала на работу со Стейтен-Айленда, пыталась ее утешить.