КОАПП! Спасите наши уши! - [5]

— Кто смеялся? — грозно вопросил Кашалот.

Ответом был новый хохот, очень выразительный и, как ни странно для гнетущей атмосферы обреченности, воцарившейся на поляне, — заразительный. Кое-кто даже начал подхихикивать.

На Кашалота страшно было смотреть.

— Я еще раз спрашиваю, — возопил он в ярости, — кто посмел смеяться в эту трагическую минуту?!

Первой весельчака обнаружила глазастая Стрекоза.

— Это вон та птица смеется, — сообщила она.

Все посмотрели в указанном ею направлении и увидели расположившуюся на ветке довольно крупную птицу с бурым оперением и длинным прямым клювом.

— Наверное, у нее истерический смех, — предположила Мартышка. — На нервной почве, от страха перед бионикой.

— А может, она просто хулиганка? — выдвинул свою версию Рак.

Конец спорам положила Сова:

— Окстись, Рак, какая же она хулиганка? Я про эту птицу наслышана. Кулики наши,

что в Австралии зимуют, про нее сказывали: Зимородок это тамошний, прозывается Кукабаррой, а ученые люди Смеющимся Зимородком его зовут, потому как утром, в полдень и вечером его разбирает смех. А сейчас аккурат утро.

— Да, утро, — подтвердил Кашалот. — И что же тут смешного?

— Кто ж его знает! — Сова развела крыльями. — Только сказывают, будто не может он иначе: каждый божий день в положенное время Кукабарра смеяться должон — хошь часы проверяй.

— Граждане, проверьте ваши биологические часы! — объявила Мартышка голосом радиодиктора. — Третий смешок дается ровно в двенадцать часов по австралийскому времени.

Кашалот, однако, счел шутку Мартышки неуместной, равно как и демонстрацию Кукабаррой точности своих биологических часов в столь ответственный момент, когда решается судьба...

Договорить он не успел: снова раздался смех Кукабарры, и на этот раз его подхватили почти все делегаты, находившиеся на поляне.

Повальный хохот объяснялся, очевидно, тем, что нервное напряжение, в каком они пребывали последние полтора часа, требовало разрядки. Напрасно Кашалот, делая титанические усилия, чтобы преодолеть желание рассмеяться самому, уговаривал, требовал, просил, умолял прекратить смех, напрасно взывал к гражданской совести и прочим добродетелям — хохот продолжался. Кончилось тем, что взывавший захохотал громче всех и продолжал хохотать, не в силах остановиться, даже когда общий смех прекратился.

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним! — не преминул заметить по этому поводу Гепард.

— Вы... вы пра... ха-ха-ха... правы, Гепард! — сквозь смех подтвердил эту истину Кашалот, и все обратили внимание, каким бодрым и решительным тоном он заговорил: — Да, смеяться последними будем мы, если не станем покорно ждать, пока Человек похитит один за другим все наши патенты и хау-ноу!

— Ноу-хау, — поправил его Гепард.

— Тем более. Надо действовать, и действовать решительно!

— Какой резкий поворот от отчаяния к надежде! — Удильщик не скрывал радости.

— Вот что может сделать здоровый жизнерадостный смех! — воскликнула Мартышка.

— Конечно, смех может сделать все, — согласилась Стрекоза. — Ну а мы — что можем сделать мы против Человека?

— Что можем сделать мы? — переспросил Кашалот и победоносно оглядел аудиторию. — Прежде всего, не поддаваться панике! Еще не всё потеряно. Бионика совсем молодая наука, можно даже сказать, она еще в младенческом возрасте, и Человек успел раскрыть и использовать лишь ничтожную долю наших технических секретов. Необходимо немедленно объединиться и создать организацию, которая защитит приоритет нашей великой матери Природы — ведь мы ее полномочные представители, не так ли?

Все с полным единодушием заверили, что это именно так.

— Я уже всё продумал, — продолжал Кашалот. — Мы назовем нашу организацию Комитетом Охраны Авторских Прав Природы!

Едва он это сказал, как раздался крик, ставший вскоре известным во всех уголках нашей планеты: «КОАПП! КОАПП!». Его издала высокая стройная птица на длинных, как у Журавля, ногах. Ее белое оперение оттеняли лишь черные «штаны», черные маховые перья и особенно эффектно — пучок черных перьев на голове. Они торчали наподобие писчих перьев, какие в старину закладывали за ухо писари. Желтые ободки вокруг глаз, напоминавшие очки, придавали птице ученый вид.

— «КОАПП»... — повторила Мартышка, вслушиваясь в необычное созвучие. — Да это же сокращенное название организации, которую вы предлагаете создать, дорогой Кашалот! Здорово звучит, правда? Молодец птица-Секретарь!

— Вы ее знаете?

— Конечно! Она ведь наша с Гепардом соседка по Африке.

— Хм... — Кашалот разглядывал птицу-Секретаря с нескрываемым интересом. — Как раз секретарь необходим нашей организации в первую очередь. Должен же кто-то вести переписку и прочее делопроизводство, отвечать на звонки...

— Отваживать назойливых просителей, — подсказала Стрекоза.

— И это тоже. Но главное — кто, если не секретарь, займется различной канцелярщиной: всякими там входящими, исходящими, приходящими, отходящими...

— Отходящими обычно занимаются другие организации, — заметил Гепард.

— Тем более. Уважаемая птица-Секретарь, не согласились бы вы занять эту должность? Не скрою, она весьма нелегкая, но в то же время чрезвычайно важная и нужная.