Князья Преисподней - [12]

Некто, уже запятнавший себя убийствами, оказывается среди приглашенных на торжество, где убивают молодую девушку…

Малая гостиная в доме торгового представителя, Исидро сидит в эркере, сложив тонкие руки, похожий на богомола в ожидании жертвы.

Как давно Исидро приехал в Пекин?

— Пршу прщения, вы — профессор Эшер?

Вокруг рта молодого человека, стоящего у входа в допросную, залегли серые тени, как бывает при сильном похмелье. Он протянул руку и представился, хотя Эшер уже признал в нем Гила Дэмпси, служащего из американского посольства.

— Мне сказали, что вы — друг сэра Гранта, который попросил вас разобраться во всей этой истории. Готов поклясться, что Рик тут ни при чем.

— В самом деле? — Эшер вслед за Дэмпси вышел на веранду, протянувшуюся вдоль всего здания; летом она защищала внутренние помещения от палящего пекинского солнца, но сейчас в ней было сумрачно и холодно. — Кто это сделал, как вы думаете?

— Наверняка это дело рук китайцев, сэр.

В голосе молодого человека слышалось удивление, словно других предположений и быть не могло. Он достал из кармана пиджака бамбуковый портсигар с самокрутками, предложил одну Эшеру и закурил сам.

— Зачем бы им это понадобилось?

— А кто их разберет, этих китайцев? Не похоже, чтобы мисс Эддингтон была застрахована на миллион долларов, или шпионила на немцев, или еще чего-нибудь в этом роде.

Эшер не стал спрашивать, так ли уж его собеседник уверен в своих предположениях.

— Расскажите мне о прошлом вечере, — единственным результатом дальнейших расспросов о возможной мотивации китайцев, как он прекрасно понимал, станет лишь ворох банальностей о непостижимой злобности уроженцев Востока, в лучших традициях Сакса Ромера.[5] — Почему вы оставили Рика у Эддингтонов вместо того, чтобы отвести его домой, в его-то состоянии? Насколько он был пьян?

— Вот этого-то я и не знаю, сэр, — Дэмпси стер с нижней губы крошку табака. — Дело в том, что мы все — Ганс, Кромми и я, мы… ну, мы не видели, как Рик ушел от мадам Ю. Там вокруг сплошные притоны, ну мы и переходили из одного в другой. Я вышел на улицу, и Ганс заявил, что Рик уехал на рикше — ему так Кром сказал. Черта с два мы бы его нашли. Когда я его последний раз видел, он уже хорошо набрался. Но, трезвый или пьяный, он в жизни бы руки не поднял на белую женщину. Да и вообще на женщину.

В ответ на это заключение Эшер приподнял бровь. Дэмпси, смутившись, добавил:

— Профессор, я не стану притворяться, что никогда не бил китаянок. Ганс говорит, что узкоглазые девки без этого не станут тебя уважать, но тут я сомневаюсь. Да и плевать мне, уважают они меня или нет, — он пожал плечами, выдавая тем самым неуверенность в собственных словах.

С плаца донеслись звуки свистка, которыми офицер отдавал команды одетым в хаки пехотинцам из Даремского полка; каждый их шаг поднимал небольшие облачка желтой пыли.

— Как вы думаете, Хобарт в самом деле сделал предложение мисс Эддингтон?

Дэмпси ненадолго задумался:

— Может быть, — наконец ответил он. — Рик ведь не каждый день так надирается, сэр. Его папаша вечно находит ему какое-нибудь занятие. И он никогда не пьет на вечеринках, которые тут постоянно устраивают — с шерри и разговорами о возвращении домой. Это вам любой посольский подтвердит. Но с тех пор, как он сюда приехал, мы раза три ходили в «Восемь переулков», и там он напивался до полной отключки и говорил мне много такого, о чем потом сам не помнил. Так что да, он правда мог сделать ей предложение. Но мисс Эддингтон, в свою очередь…

Он плотно сжал губы под черной ниточкой усов и на мгновение отвел глаза. Не столько ложь, подумал Эшер, сколько осторожность: Дэмпси не знает, не навредят ли его слова.

— Он мог сказать что-нибудь такое, что миссис Эддингтон представила своей дочери как предложение? — мягко поинтересовался он.

Дэмпси выглядел смущенным:

— Видите ли, сэр, миссис Эддингтон твердо решила, что мисс Эддингтон должна выйти замуж за Рика. А мисс Эддингтон твердо решила… решила выйти замуж хоть за кого-нибудь, я так думаю. Ну, ей же уже двадцать четыре… было, — поправился он. — Когда девушка достигает этого возраста…

Дверь за ними открылась. Эшер почувствовал запах свежей рвоты еще до того, как обернулся и увидел солдата, уводившего Рика в камеру; в руках у него был сверток, в котором угадывался испачканный серый пиджак, рубашка и галстук. Подчеркнуто ровным тоном солдат сказал:

— Пожалуйста, сэр, сообщите сэру Гранту, что его сыну понадобится чистая одежда.

Дэмпси помахал рукой, словно разгоняя вонь:

— Иисусе! И это после всей возни с костюмами на заказ и носовыми платками! Видите ли, надо, чтобы они сочетались по цвету.

— Вот как? — Эшер жестом остановит солдата.

Поверх серого костюма и зеленого галстука лежала твидовая пара, в которой Рик появился в саду прошлым вечером, а также, как ни странно, шейный платок в сине-красную полоску, которым задушили Холли Эддингтон.

— Да, черт побери, — молодой клерк слабо усмехнулся. — Знаете, сэр, я ведь американец, и надо мной постоянно подшучивают из-за моего внешнего вида. Вроде как я вечно растрепанный…

Слова эти не соответствовали действительности: Дэмпси был одет в старый пиджак и брюки, покрой которых давно вышел из моды, но выглядел он опрятно, как свойственно многим американцам. Несмотря на болезненную бледность, молодой человек был тщательно выбрит, из-под воротника свежей рубашки виднелся аккуратный итальянский узел галстука.