«Князья, бояре и дети боярские» - [12]
Показательна деградация в положении «воевод». Воевода Осташковой слободы мог распоряжаться всего несколькими десятками людей, явно не слишком высокого социального ранга. Как напоминание о прошлом в конце XV – начале XVI в. некоторые представители аристократии в посольских книгах гордо именовались воеводами: князь И.Ю. Патрикеев и князь В.Д. Холмский – воеводы московские («наивышший» воевода), Я.З. Кошкин – воевода коломенский, Г.Ф. Давыдов – ярославский[79].
Использование ресурсов территориальных ополчений возмещало малочисленность княжеских дворов и создавало предпосылки для широкого вовлечения их наиболее боеспособных элементов к службе на постоянной основе.
Подобная организация воинских сил имела серьезные недостатки. В составе территориальных ополчений находились бояре и слуги вольные, служившие разным князьям. Нарастание противоречий между ними неизбежно приводило к разрушению единства ополчений и невозможности использовать их как полноценные боевые единицы. Уже с конца XIV в. утвердился принцип экстерриториальности: «А кто которому князю служит, где бы ни жил, тому с тем князем и ехати, кому служит». В дальнейшем это требование неизменно повторялось во всех межкняжеских договорах. В наиболее полном виде оно было сформулировано в договоре Василия Темного с Василием Серпуховским: «А которые, господине, бояре и дети боярские служат тобе, великому князю, или твоей братье, а живут в моем уделе, и те, господине, ходят с тобою, с великим князем, и с вашими воеводами. А, которые, господине, бояре и дети боярские живут в твоей вотчине, в великом княжении и в твоей братьи в вотчинах, а имут служити мне, князю Василью Ярославичу, и тем ходити со мной и с моими воеводами»[80]. Даже во время «городной осады» бояре большие и путные должны были ехать на службу к своему князю.
Сами территориальные ополчения были не слишком эффективной формой организации. Их потенциал раскрывался полностью при отражении вражеских набегов. Достаточно сложно было привлекать их к дальним походам. Они отличались низким уровнем мобильности. Большие вопросы должны были возникать и к их боеспособности. Тактика войны «изгоном», получившая распространение в XV в., требовала высокой оперативности действий специальных отрядов, преданных своему князю[81].
Роль таких отрядов с 30-х гг. XV в. была возложена на княжеские дворы. По мере уменьшения значения татарской дани, дамокловым мечом нависавшей над русскими княжествами, и роли татарских войск в междоусобных столкновениях, их численность неуклонно возрастала. Двор Дмитрия Шемяки в 1433 г., владевшего Угличем и Ржевой, составлял 500 человек. Много позднее, в середине XVI в. средняя уездная корпорация детей боярских редко превышала 300–350 человек. Очевидно, что под стягом этого яростного противника Василия Темного объединились выходцы из разных территорий, в том числе за пределами отданных ему земель. Численность великокняжеского двора, несомненно, была значительно большей, включая в себя выходцев из различных уездов. В 1446 г. возвращающегося из татарского плена Василия Темного встречало «множство двора его от всех градов». В состав дворов кроме бояр и детей боярских входили также отряды служилых князей[82]. Включение служилых князей привело к формированию традиционной тройственной структуры двора: князья, бояре, дети боярские, которая неоднократно встречалась в жалованных грамотах с 30-х гг. XV в.
Княжеские дворы образовали самостоятельные военные единицы. Великокняжеский двор впервые выступил в этом качестве в 1433 г., когда Василий Темный отправил против мятежных сыновей Юрия Звенигородского «воеводу своего князя Юрия Патрикеевича, а с ним двор свои, многие люди». Можно согласиться с мнением Ю.Г. Алексеева, считавшего причиной выделения двора неудачные действия московской рати в битве на реке Клязьме. В этой битве, произошедшей за несколько месяцев до упомянутого похода, московское ополчение не сумело противостоять натиску войск звенигородского князя («а от москвич не бысть никоеа помощи»)[83].
Первый опыт использования двора (Государева двора) на военном поприще оказался на редкость неудачным. Посланный отряд был разбит братьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой, а сам князь Юрий Патрикеевич попал в плен. Эта неудача не оказалась роковой. В 1443 г. великокняжеский двор был послан против царевича Мустафы, а в дальнейшем сыграл важнейшую роль в победе Василия Темного в Феодальной войне
