Князьки мира сего - [9]

— Мы не видели. Если и было что-то такое, они это от нас тщательно прятали.

— А на что они жили? Они работали?

— Сразу после окончания институтов они оба работали по специальностям. Ольга — логопедом, а Алексей — школьным психологом. Но когда всё это началось, они поувольнялись с работ и стали в основном жить за наш счёт. Сын, правда, иногда подзарабатывал, разгружая какие-то фуры, ему платили 200–300 рублей, но по нынешним временам это ведь копейки…

— Да, — вмешалась в разговор Мария Степановна, — мы — родители, и поэтому готовы помогать своему ребёнку и его избраннице, готовы протянуть руку в сложных обстоятельствах, поддержать в трудную минуту, но в ответ, естественно, ожидаем получить нормальную человеческую благодарность и хоть каплю уважения. Нет, они нам не грубили, но я чувствовала холодность и отчуждённость в их взглядах, даже порой презрение, как будто они и за людей нас не считают. Иногда мне казалось, что они живут как будто на другой планете. А мы ведь не за себя беспокоились, мы же об их будущем пеклись! Из них могли бы получиться хорошие высокооплачиваемые специалисты, они могли бы жить в своё удовольствие, ездить отдыхать за границу, родили бы нам внуков (мы с Володей мечтаем о внуках!), построили бы дачу на берегу Волги… Нам было больно смотреть, как они сами себя губят!

— А на какие средства они жили в Москве? — спросил Иваненко.

— Около года назад Оля получила наследство от своей тётки. Кажется, какой-то антиквариат. Они всё распродали, получилась довольно приличная сумма.

— До отъезда в Москву они жили у вас?

— Временами у нас, а временами — у Марковых, родителей Оли.

— До того, как Алексей увлёкся религией, каким он был по характеру?

— Да в общем-то, мальчик как мальчик, — ответила Мария Степановна, — вот только немного замкнутый. Друзей у него всегда было мало. Был один школьный друг, Миша, но он умер. Была пара приятелей в институте. Книги любил читать. Ну, что ещё про него сказать? Нам с отцом почти никогда не перечил. Если просили что-то сделать по дому, всегда делал. А после своего так называемого воцерковления стал вдруг жутким упрямцем. Всё делал по-своему, с нами вообще перестал считаться. Мы, мол, ничего в жизни не понимаем, дураки приземлённые…

— Давно они с Ольгой женаты?

— Поженились они восемь лет назад. Алёша уже работал, а Оля училась на последнем курсе института.

— Их брак был удачным? Они часто ссорились между собой?

— Вы знаете, — на этот раз ответил Владимир Александрович, — как это ни странно, мы ни разу не видели и не слышали, чтобы они друг с другом ругались. Оля нашего Лёшу безоговорочно слушалась. Ненормально, не по-людски это всё…

Иваненко заметил стоящую за стеклом в шкафу свадебную фотографию молодых людей. Худенькая девушка смотрела в объектив серьёзными, немного грустными глазами. Угловатый молодой человек бережно обнимал её за талию. Петру Исааковичу молодожёны понравились. Но он знал из опыта, что преступники порой бывают вполне симпатичными и обаятельными людьми. Так что доверять личным впечатлениям не стоило.

— Это их фотография? Разрешите мне её взять с собой, — попросил он.

— Конечно, если надо, берите. Мы сделаем другую. Маруся, дай товарищу следователю фотокарточку.

— А в какой храм они ходили, вы знаете? — спросил Иваненко, убрав фото в кейс.

— Да в церковь Николы Угодника, тут недалеко, — ответила Голубинникова. — Я сама иногда туда хожу, свечки за упокой родителей ставлю.

— С кем-нибудь они там общались?

— Да кто их знает? Может, и были у них там знакомые…

— Спасибо вам за откровенную беседу, — сказал Иваненко, вставая. — Если Алексей или Ольга с вами свяжутся, прошу вас, немедленно сообщите об этом мне. Вот мой телефон. — Иваненко протянул Владимиру Александровичу карточку с номером своего мобильного. — Всего вам доброго!

* * *

Марковы жили недалеко от набережной, в трёхкомнатной квартире в сталинском доме.

Дверь Иваненко открыла пожилая ухоженная дама.

— Елизавета Феликсовна?

— Да, это я. Вы из органов? Что-нибудь случилось?

Пётр представился и объяснил цель своего визита, сообщив ту же версию, что и Голубинниковым.

— В таком случае, пожалуйста, входите. Мы с Николаем Валентиновичем как раз собирались пить чай. Можно предложить вам чашечку?

— Спасибо, не откажусь.

Изящным движением руки Елизавета Феликсовна указала Петру на открытую дверь гостиной, где уже стоял накрытый к чаю стол. Сидящий за столом полный мужчина в домашнем халате при их появлении тут же поднялся.

— Николай, у нас гости. Разреши представить тебе Петра Исааковича из милиции.

— Очень приятно. Николай Валентинович Марков. — Мужчина протянул руку Иваненко. — Чем обязан чести вашего посещения?

— Пётр Исаакович разыскивает Алексея, — ответила за Иваненко Маркова. — Он что-то такое натворил, а потом скрылся с места преступления. И втянул во всё это нашу Оленьку. Да, да, — повернулась она к следователю, — я отлично поняла, что скрывается за словами «стали свидетелями преступления».

— Похоже, беседа наша будет долгой, — проговорил Николай Валентинович, — присаживайтесь, пожалуйста.

Когда все расселись и Елизавета Феликсовна разлила чай по маленьким фарфоровым чашечкам, разговор был продолжен.