Княжна - [4]

Шрифт
Интервал

— Да какъ же ее искать? Ты вѣдь не знаешь, какъ звать ее?

— Вотъ то то же, что не знаемъ… А надо бы ей сказать, чтобы не Аринѣ направляла, а намъ…

— Я ничего сдѣлать не могу, — сказала Ольга Дмитріевна и взялась за велосипедъ. — Ну, прощайте. Прощай, княжна!

Она взяла дѣвочку за голову и поцѣловала.

Ее предлагали проводить ее, спрашивали, не боится ли она одна, но Ольга Дмитріевна ничего не боялась и одна пошла по дорогѣ. Но не прошла она и двадцати шаговъ какъ услышала сзади себя топотъ босыхъ ногъ: бѣжали за ней. Она остановилась.

— Что вы?

— Мы проводить тебя… Вонъ до поворота.

— Пойдемте, пойдемте, милыя! — радостно сказала Ольга Дмитріевна, растроганная ихъ вниманіемъ. — Вы ко мнѣ въ гости приходите въ Ильинку… Придете?

Дѣвочки молчали и шли рядомъ съ барышней. Потомъ Ольгѣ Дмитріевнѣ показалось, что старшая что-то шепнула маленькой.

— Ты что? — спросила она.

— Ничего… — смущенно отвѣтила дѣвочка.

— Устали? Спать вамъ пора… Ступайте, дѣти, — сказала Ольга Дмитріевна и опять поцѣловала и княжну, и Домашку.

Дѣвочки остановились, а Ольга Дмитріевна быстро пошла впередъ. Вечеръ былъ еще свѣтлый и теплый. Свѣтло и тепло было и на душѣ Ольги Дмитріевны. Безцвѣтное небо сливалось съ безцвѣтной землей и все, что было между этимъ небомъ и; этой землей, было закутано неуловимо-безцвѣтной дымкой.

— Вотъ задача: овладѣть этими полутонами, изобразить эту сѣрую прозрачность, эту теплую тишину и безмятежность, — подумала Ольга Дмитріевна и остановилась.

— Барысня! — услышала она нерѣшительный зовъ.

Она оглянулась. Дѣвочки стояли все на томъ же мѣстѣ и о чемъ-то шептались. И эти два пятнышка подъ громаднымъ небомъ показались Ольгѣ Дмитріевнѣ такими безпомощными, такими заброшенными, что она кинулась къ нимъ чуть не бѣгомъ.

— Что, маленькія? Что? Довести васъ назадъ?

Дѣвочки переглянулись и стояли молча.

— Что же? — спросила барышня.

— Дай гривенничекъ, — прошептала Домашка.

— Что? — не понявъ сразу, переспросила Ольга Дмитріевна.

— Дай гривенничекъ.

— На что тебѣ?!

Домашка помолчала, взглянула на старшую дѣвочку и сказала:

— Она велѣла…

— Не ври, не ври! Сама, сама, — громко заговорила княжна.

Домашка сразу стала вся красная, какъ макъ, и залопотала скоро и шепеляво:

— Вресъ! вресъ! Ты велѣла: проси, говоритъ, сейчасъ проси… Еще тамъ, на горкѣ, все шептала: проси…

— Ей-Богу, барышня, вретъ! — горячо воскликнула княжна. — Она такая врунья, такая врунья…

Маленькая подбѣжала къ Ольгѣ Дмитріевнѣ и, поднимаясь къ ея лицу, точно признаваясь въ чемъ-то, прошептала:

— Коли выпросисъ гривенникъ, говоритъ, тебѣ копѣйку выплачу!..

Княжна всплеснула руками и, мотая головой, проговорила:

— Эка вретъ-то! Эка вретъ!..

Ольга Дмитріевна стояла и смотрѣла на дѣвочекъ. Она не знала, которая изъ нихъ лжетъ, но ей стало мучительно жаль ихъ обѣихъ.

Ек. Лѣткова.

1902

Еще от автора Екатерина Павловна Леткова
Мухи

(в замужестве — Султанова) — русская писательница, переводчица, общественная деятельница конца XIX — начала XX века. Свояченица известного художника К. Е. Маковского, родная тетка Сергея Маковского.

Оборванная переписка

(в замужестве — Султанова) — русская писательница, переводчица, общественная деятельница конца XIX — начала XX века. Свояченица известного художника К. Е. Маковского, родная тетка Сергея Маковского.

Первый роман

(в замужестве — Султанова) — русская писательница, переводчица, общественная деятельница конца XIX — начала XX века. Свояченица известного художника К. Е. Маковского, родная тетка Сергея Маковского.

Ржавчина

(в замужестве — Султанова) — русская писательница, переводчица, общественная деятельница конца XIX — начала XX века. Свояченица известного художника К. Е. Маковского, родная тетка Сергея Маковского.

О Ф. М. Достоевском

(в замужестве — Султанова) — русская писательница, переводчица, общественная деятельница конца XIX — начала XX века. Свояченица известного художника К. Е. Маковского, родная тетка Сергея Маковского{1}.

Рекомендуем почитать
Тот век серебряный, те женщины стальные…

Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.

Лучшие истории любви XX века

Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.

Тургенев дома и за границей

«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».

Человек проходит сквозь стену. Правда и вымысел о Гарри Гудини

Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.

Клан

Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.

Летные дневники. Часть 10

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.