Княжий отрок - [32]

Вне себя, в каком-то тягостном забытьи, не зная и сам, куда идет, быстро спустился княжий отрок с пригорка, на котором стояло село, и очутился на берегу Волги.

«Одно, видно, остается мне, — мелькнуло у несчастного в голове, — потопить свое горе в Волге-реке!»

Он вошел на свадебное судно, стал на борт и пристально смотрел в глубь воды. Вдруг сильная рука схватила его и отдернула от края судна.

Старик дружинник, остававшийся на судне для охраны, обхватил сзади княжего отрока и крепко держал его в своих объятиях.

— Ахти, какое богопротивное дело ты задумал, парень! Грех-то какой! Опомнись, молодец! Сотвори святую молитву.

— Все мне опостылело на этом свете, дядя: князь отнял у меня невесту, а вместе с нею погибло и все мое счастье!

— Э, полно сокрушаться, Григорий! Парень ты молодой, немало и для тебя девок найдется, земля не клином сошлась, — пробовал утешить обездоленного юношу старый дружинник.

— Нет, не мила мне теперь жизнь стала, опостылел белый свет!

— Полно, полно говорить пустое! Перемелется — мука будет, все позабудется… Пойдем-ка лучше отсюда… Вот я доложу князю, коли разрешит тебе, то и кидайся в воду… Ведь грех великий кладешь на свою душу, и на князя, и на Оксинью…

И, удерживая отрока рукою, старик стал подниматься с Григорием по косогору к селу.

Путь от реки к селу, разговор со стариком дружинником, его ласковые и разумные речи успокоили немного несчастного юношу.

— Пусти меня! — сказал он своему провожатому. — Ничего я над собой теперь не сделаю. Переночую у кого-нибудь на селе, а там видно будет… Бог покажет мне путь.

— Вот так-то лучше, — сказал старик. — Утро вечера мудренее. Иди с Богом, отдохни, успокойся… А там… Истинную правду ты сказал, — Бог строит наши пути… прощай, друже!..

Но ночевать в селе Григорию не хотелось.

«Уйду куда-нибудь подальше, — думал он. — Тяжко здесь оставаться».

На самом краю села Григорий зашел в избу. Здесь он купил себе крестьянское платье, обулся в лапти и пошел из села куда глаза глядят.

День уж клонился к вечеру. Дорога шла лесом. Григорий свернул с дороги и углубился в лес.

Тихо было в дремучем лесу. Не шелохнутся вершины. Не слыхать голоса ни птицы, ни зверя. Покой царит кругом. И на измученную душу Григория нисходит понемногу мир, отлетают мрачные мысли.

«Нет, нет! Я не должен этого делать! Великий грех погубить свое тело, вместе с телом погублю я и свою душу», — думал кроткий юноша.

Долго бродил он по чаще лесной, пока силы его не оставили. Наступила уж ночь. Прилег Григорий под деревом и крепко заснул. И приснился Григорию чудный сон. Приходит к нему какой-то старец в светлой одежде. Покой на лице кроткого старца, любовь светится в его глазах.

— К чему печалиться, отрок, — сказал ласково старец. — Бог ведет тебя к лучшему, не к ратным подвигам, не к суетной жизни назначил Он тебя, доброго и кроткого, на своих раменах ты будешь носить другое послушание, выше которого ничего нет на земле, — ты будешь иноком Богу служить вдали от суеты мирской. Жди, когда Господь Сам укажет тебе путь.

Видение исчезло. Григорий проснулся.

До рассвета еще было далеко. Летняя ночь по-прежнему окутывала весь бор. Тихо и темно было, как ночью в пустом храме. Звезды-лампады приветно мерцали через сквозную листву древесных вершин.

С души княжего отрока свалилось точно тяжелое бремя какое. Отчаяние исчезло. Тревога стихла. Горе о потере невесты смягчилось. Бодрость вернулась к нему. Его душа была еще полна чудным видением кроткого старца, в ушах еще слышались ласковые слова, указующие путь жизни.

Сквозь ветви и листву деревьев небо заалело зарей. Григорий отправился дальше и, сам того не замечая, снова очутился на берегу Волги. «Уйду подальше от этих мест», — подумал он. Разделся, привязал себе на спину все свое платье, перекрестился и поплыл на другой берег.

Широка Волга, а Григорий совсем не чувствовал усталости, выйдя на берег. Снова одевшись, он вошел в прибрежный бор и скоро скрылся между деревьями.

XXXIV

На другой день после свадебного пира князь хватился своего любимого отрока и стал о нем расспрашивать.

— Нет, господине княже, с той поры, как ушел он с пира, не видели мы его, — заговорил Зацепа.

— Поискать надо, — приказал Ярослав.

— Где его тут сыщешь, — нерешительно отозвался дьяк Семеныч, — Бог весть, куда человек скрылся.

— Пошли, дьяк, отроков моих и сокольников поискать его по лесу, а вы, бояре, здесь по деревне поищите.

Тщетно искали княжего любимца повсюду, нигде его нет, будто в воду канул. Опечалился Ярослав.

— Где же искать его теперь? Куда он мог деваться? — с печалью промолвил князь.

— Дозволь, княже, слово молвить, — сказал старик дружинник.

— Сказывай! — быстро ответил князь.

— Овчерась прибежал ко мне на судно Григорий и хотел с жизнью своею покончить, да удержал я его, а кто его знает, может, и опять пришла ему в голову эта блажь.

Смутился Ярослав, побледнел. И жалко ему любимого отрока, и страшно подумать, что он, князь, загубил его.

— Пошарьте-ка, ребята, по колодцам да на реке поищите. На селе расспросите. Да проворнее! Непременно разыщите мне его след!

Все поспешно бросились исполнять приказание князя. Прошло немало времени. Долгими показались князю эти часы. Но отрока нигде не нашли. Григорий пропал бесследно.