Но под тонкой струей воды смачивающей место заточки высверкивало идеально острое жало лезвия. Решив проверить острие пальцем, кузнец зашипел. Прикосновение отозвалось бритвенным порезом.
Странное чувство испытал Олег. — "С одной стороны. Меч этот — надежда их на спасение. С другой, возникла в сердце непонятная тоска. И чем лучше, красивее, становился меч, тем жальче было его отдавать в чужие руки".
И вот настал седьмой день.
— А может забудет? — С надеждой поинтересовался Олег.
— Гришка? Ни в жизнь. Ему для живодерства время не жаль. А тут особо. Он на меня давно зуб точит. Явиться. — Непонятно закончил мастер.
И как в воду смотрел. Ближе к обеду, раздались истошные крики, лай собак, и на поляну вынеслось с десяток всадников.
Первым Олег признал здоровенного Гришку. Но верховодил в процессии явно не он. Виденный однажды рыжебородый, забыть которого уже не удастся…
— Сам князь. — Успел прошептать кузнец, пока они ожидали гостей. Осадив коня возле самой кузни, главарь сполз на траву, и быстро приблизился к работникам.
"Неужели это и есть пресловутый организатор и постановщик всего действа? — Мелькнула нечаянная мысль. — Вряд-ли, простоват больно. Скорее, особа приближенная к императору.
Голос "Князя" прервал размышления.
Щуря узенькие, опухшие, словно после недельной пьянки глаза прорычал, обращаясь к кузнецу.
— Гришка донес, что мечи твои дерьмо. Так-ли? — С места в карьер начал главарь.
— Навет. Батюшка. — Отозвался Мефодий. — Сырой был еще, а он схватил и вдарил. — Слегка покривил душой ответчик.
Так готов-ли меч? Иль сбрехал?
Кузнец выпрямился, степенно ответил. За седьмицу вконец не сготовить. А начерно готов.
— Ну так подай? Чего воду толочь?
"Резок князь. — Вновь подивился Олег. Как он с таким характером и на свободе".
Ну да ладно. Сову эту мы разъясним.
Тем временем мастер вынес завернутый в тряпицу клинок. Подал с поклоном. Князь, сдернул грязный лоскут, и дружный вздох за его спиной стал лучшим доказательством произведенного впечатления.
Травленый узор, почти матово черный в долах, сверкал зеркальным блеском на лезвиях.
Олег, замер в непритворном восхищении.
Князь поднес лезвие к губам и дохнул на поверхность. Внимательно глядя, на тусклое, пятно, дождался, когда оно полностью испарилось, коротко глянул на мастера, и перекинул меч за спину. Напрягся, сгибая. Клинок сверкнул на солнце изгибаясь. И с мелодичным звоном вернулся в прежний вид, едва испытатель отпустил конец.
Проверять изгиб не понадобилось. Ровный блеск показал идеальность формы.
Князь, поудобнее ухватил рукоять, замотанную простой кожей, и примеряясь рубанул сухое деревце. Свистнул, сжатый лезвием воздух, блеснула серебристая молния. Словно и не ощутив преграды, меч разнес сушняк наискось. С легким шуршанием крона нехотя сползла на землю, обнажив идеально ровный срез.
Недоверие сменилось глубоким восторгом. Он скользнул рукой по лезвию, и отдернул руку, засовывая пораненный палец в рот.
— Подь сюда. — Шепеляво скомандовал правитель Григорию. — Меч вынь.
Слуга с готовностью подскочил ближе, и выхватив свое оружие, поднял на уровень лица, упершись в него руками.
Круговой взмах, свист, и только легкий хруст сообщил, что Гришкин меч лопнул. Только брызнули по сторонам осколки. Не сумев удержать руку, Князь закончил рубящее движение.
Тело сподвижника дернулось. Зрелище разрубленной плоти заставило Олега кинуть взгляд в сторону.
А, начальник, ничуть не смущенный таким окончанием, повернул лезвие к свету. на идеально ровной поверхности, не оказалось ни единой зазубрены. Он крутанул меч, исполнив смертоносную мельницу, и закончил осмотр.
— Любо. — Рявкнул он так, что вздрогнули лошади. Награду дам. Услужил.
Привычным жестом хотел кинуть меч в ножны, но вспомнив, что оружие еще не окончено вздохнул. В жестах его явно читалось нежелание расставаться с полюбившимся клинком. Но пересилив себя, уже совсем иначе, с искренним уважением, подал меч кузнецу.
Каменья и чернь для рукояти нынче пришлю. Ножны изготовь. Коли в три дня сумеешь, еще боле награжу.
Кузнец склонился в поклоне. — Никак не смогу.
— Седьмицу даю. Не более. И смотри, коли с клинком моим, случится что, на рожон сядешь. А прежде уши собакам скормлю.
Он немного успокоился, и спросил уже деловым тоном. — Почто ранее таких не ковал?
Кузнец смутился. — Не смог. Да и "твердо" Гришка, не обессудь, княже, дрянь привозил.
— Знать поделом в рубку угодил. — Усмехнулся хозяин.-
Смотри, не испорти. — Напомнил князь, уже с лошади.
Забрав останки незадачливого Григория, ватага снялась с места и ускакала. Мефодий повернулся к Олегу. — Говори. Все без утайки. Откуда секрет ведаешь?
