Князь Ядыгар - [46]
— Знатное зелье, — царь смачно приложился к небольшому кувшинчику, плотно укутанному тряпьем и шкурами. — Аж душу всю вынимает… Вот гляжу, я на тебя, княже, — Иван Васильевич прищурился так, словно пытался прицелиться в меня из какого — то оружия. — Какой-то ты неугомонный. Все вокруг тебя крутиться, шевелиться. Все какие-то замудренные вещицы делаешь. И сам ты суетный весь из себя. Нет в тебе боярской степенности. Вона, погляди, мои-то как важно шествуют. Как гусаки! Гузно оттопырят и идут.
«Порозовел. Сейчас тебя кофеинчик-то взбодрит. Правильно, не все меды пить, да вино глушить. С этой бормотухи только башка трещит. Хорошее же кофе сразу на ноги поставит».
Иван Васильевич снова потянулся за кувшином, из которого с видимым удовольствием тут же отхлебнул. Вчерашние гуляния видимо все еще давали о себе знать.
— Зело хорошее зелье. Прикажу кухаркам во дворце кажный божий день делать, — он распахнул ворот своей шубы и с чувством, глубоко и сладко вздохнул. — Может, княже, ты и правда, колдун и ворожить можешь, как молва о тебе идет… Мол утопленника к жизни вернул, а потом его приворожил. Теперь за тобой словно собачонка бегает. И османское зелье можешь варить так, что мертвого поднимет. И вон медика мово испужал какими-то злобными тварями. Словом-то каким-то чудным назвал, мыкрытобами. Тьфу, мерзкое какое слово!
Услышав это «мыкртытобы», я едва не переломился от хохота. Сдержаться удалось с огромным трудом, лишь с силой закрыв себе рот рукавицей. «Б…ь…, эта клистерная трубка царю нажаловался! Гоблин! Микробов испугался! А я тоже хорошо… Этому неучу еще что-то пытался рассказать. Мол, черт нерусский, руки чаще мой, особенно перед осмотром пациента. Инструменты свои кипяти или в крепко вине мой… А этому дурню все без толку! Все мне своим университетским диплом тычет. Мол доктор он! Ха-ха-ха! Микробов испугался! Ха-ха-ха-ха!».
— Вона дружка мой, Адашев тоже глаголит, что не след мне тебя приближать, продолжал царь. — Мол измену ты замышляешь, — признаться, спина у меня несмотря на мороз, мгновенно вспотела; думаю, многие, даже едва знакомые с российской историей, знают, чем заканчивало те, кого Иван Грозный подозревал в измене. — И хочешь моих верных слуг извести и самого меня в могилу свести… Ха, напужался, княже? Ты знай, княже, я за своим верным слугам последнюю рубаху не пожалею. Сниму и отдам. За измену же и предательство смертью лютую казнить буду…, — вот на такой ноте царь и откинулся на спинку возка.
Через некоторое время он потянулся до хруста в суставах и спине.
— Хорошо… Лепота, — кофе окончательно было допито, а кувшин, от избытка чувств, полетел куда — то в сторону. — Жить хорошо.
Царь блаженствовал. «Б…ь, хорошо ему! Сказал такое и нормально, а тут хоть штаны меняй! Да-а, нравы здесь простые… А Адашев, падла, похоже с Курбским что-то мутит. Я ведь последнее время их часто вместе вижу. И ведь подобралась парочка… Один лихой рубаха, простой как копейка, а второй головастый хитрован, который на три шага вперед видит. Подожди-ка! А ведь и правда хорошая парочка получается. Как я слышал и появились они у царя почти в одно и тоже время. Сейчас оба пользуются особым Ваниным расположением. Они явно не горят желанием пускать в свой курятник еще кого-то!».
Тем временем впереди показалась громадина Московского кремля, внушительный вид крепостных стен и башен которого мигом вышиб из моей головы все посторонние мысли.
— Чего же он такой громадный? У нас-то поменьше будет, — задирая голову, я с удивлением рассматривал рукотворные белые скалы. — И белый? Красный же уже должен быть?!
Я, конечно, не имел ученых степеней по истории, но уж по поводу цвета кремлевских стен-то всегда был уверен. Первый Кремль был белокаменным и строительство его начато было еще при Дмитрии Донском, а второй, сегодняшний, — красный! Здесь же своими собственными глазами видел белые стены и башни.
«Мрамор, что ли?». Как раз под одной из кремлевских башен мы сейчас и проезжали; огромное белое сооружение, нависавшее над нами тысячами своих тонн, внушало уважение и подавляло своей массивностью. «Подожди-ка». Я высунулся с возка и оказался едва ли не на вытянутой руки от стены. «Кирпич! Черт, он же покрашен чем-то. Известь, что-ли?».
Собственно за стеной я впервые и увидел настоящую средневековую Москвы, без ее модернистских прикрас и столетних наростов. «Да — уж, тесновато, мягко говоря». И увиденное, если честно меня, привыкшего к широте проспектов и высоте зданий, совсем не впечатлило. Наш возок проносился по кривым, извилистым припорошенным снегом улочкам, на которых с трудом разъезжались две повозки. Вокруг хаотично, словно грибы после дождя, «росли» то терема с узорчатыми наличниками на окнах и сказочными деревянными узорами на балкончиках, то глухие деревянные стены огромных амбаров и сараев. Единственное, пожалуй, что среди этого, действительно, радовало глаза — это многочисленные золотые макушки церквей и монастырей. Создавалось впечатление, что Москва, как собственно и вся страна, еще только — только начинает вырастать из тесных штанишек княжества и принимать свой новый статус…
Трагическая случайность забросила Дмитрия Мелехова в далекое прошлое, в 1941 год, за несколько месяцев до одного из самых кровавых и жестоких периодов в истории нашей страны. Чувствуя себя брошенным в безжалостную пучину, и страдая от собственной беспомощности что-либо изменить, Дмитрий безуспешно пытается достучаться до руководства государства. Однако, маховик судьбы не так просто повернуть вспять и черная орда с запада, состоящая из миллионов солдат, тысяч танков и самолетов вновь наносит страшный удар по Советскому Союзу.
Картина из захолустного музея, оказавшаяся порталом, отправила Дениса Антонова на сотни лет в прошлое, в эпоху Петра Великого, поместив его в личину босоного мальца, Алексашку Меншикова. В поисках дороги домой он с головой окунулся в пучину жестоких испытаний, став для будущего российского императора надежным советчиком и верным другом. С легкой руки Дениса в русской армии появились скорострельные мушкеты и слезоточивые гранаты, а частью флота стал грозный броненосец с батареей пороховых ракет на вооружении.
Александр, гениальный аналитик, наследник вольного космического баронства, волей судьбы был выброшен в другую реальность и чужое тело. Его аватаром стал незнатный чистильщик туалетов в мире, где у власти находились маги-аристократы. Пытаясь "играть свою игру", главный герой столкнулся с "сильными мира сего". В смертельной игре он с трудом выжил, приобретя новые знания, способности и новый статус. Теперь он часть боярского рода Скуратовых, которые презирают его, считают позором рода и подумывают об "очищении" доброго имени рода. Однако Александр не собирается "поднимать лапки" и сдаваться без боя.
Это история не столько об удивительной судьбе бывшего рядового Красной Армии, сколько история о Великой стране. .
Вчера он был последним солдатом человечества, павшего жертвой своей собственной глупости под натиском чуждой цивилизации. Он, как и остальные люди, должен был пасть за Землю в сражении, но судьба распорядилось иначе. Теперь он, бывший пилот штурмового звездолета, в теле подростка в странном мире, похожем на его старый мир, но основанном на власти магически сильных боярских и дворянских родов. Он внешне другой, но внутренне все тот же. В нем, по-прежнему, живет неутоленная жажда мести чужим за гибель своего мира… Сможет ли он ее утолить, когда нет ни единого намека на дорогу домой? Посмотрим…
Путем проб и ошибок Колин пытается выстроить из аморфного, потерявшего всякую надежду, клана нечно новое. Он спотыкается, набивает себе и своим товарищам шишки, но упорно двигается вперед, увлекая за собой все новых и новых гномов и… людей. А то, что он помнит из прошлой жизни, стало ему подспорьем в непростом пути к обретению силы.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
В одной далекой-далекой галактике появился один свежерожденный клон. Правда несколько несвойственного для данной галактики типа. Да и создатель клона эту далекую-далекую недолюбливает, да и в целом — все вышло странно и не так.
Авария на картинге перебросила сознание программиста и по совместительству гоночного фаната Михаила Шумилова, не сумевшего в свое время реализовать себя в автоспорте, в тело подростка-гонщика на несколько лет назад. Сможет ли он использовать знания о ближайшем будущем, чтобы менять ход событий, и чего достигнет в чемпионате F4 — нижней ступени гонок на автомобилях с открытыми колесами? Ведь от этого зависит и его будущее тоже. Мечта исполнилась, пусть и таким неожиданным образом. Теперь главное — не упустить полученный второй шанс.