Князь Ядыгар - [35]
Я же вдруг почувствовал, как моей правой руки кто-то коснулся. Потом по внутренней стороне локтя провели чем-то холодным. «Сто, стоп! Это что такое? Черт! Нож что ли? Нож… Кровопускание… Б…ь! Они там вообще что ли охренели?». Приложив усилие, я вновь открыл глаза и сразу же наткнулся на наклонившегося ко мне довольно странного субъекта — сухопарого мужчину среднего возраста с вытянутым недовольным «лошадиным» лицо, с головы которого ниспадали сальные кудри патлы волос. Одновременно меня накрыло и волной жуткой вони, в которой смешались и запах гнили, и чеснока, и немытого тела.
— Ты куда лезешь, харя немытая? Руки, руки убрал! — превозмогая боль, я хлестанул по рукам доктора-иностранца, от неожиданности тут же выронившего нож. — Какое на хрен кровопускание? Черт ты лохматый, ты руки свои видел? Что патлами своими трясешь? Руки! Руки, говорю, мыть сначала надо! Что глазенками-то хлопаешь?! Грязь смой.
Не известно, что было обещано иностранцу за мое излечение, но этот средневековый маньяк от медицины с недовольным пыхтением поднял свой нож и вновь полез ко мне.
— Я есть настойщийт доктор. Nicht шарлатан. Господин есть больной. Сильный удар… голова. Вода — плохо! Нельзя! — меня вновь обдало вонючей волной, когда доктор возмущенно затряс руками. — Вино можно. Немного уксус можно… Эй! Держать! Государь сказать,
И снова лезет, пытаясь ухватить у меня лежащего руку. С другой стороны, меня крепко хватает еще один кадр — мордастый с лоснящимися щеками дородный мужичок из дворни, занимавший при дворе, судя по здоровенным золотым перстням на пальцах, довольно «хлебную» должность. Его пальцы-сардельки вцепились в меня едва не клещами.
— Что ты ерепенишься, господине? Сам Великий Государь, заморского дохтура велел позвать. А он в аглицком ниверситете бывав, — скороговоркой заговорил толстый «клоп», продолжая удерживать мои брыкания. — Великий Государь цельну шапку серебра отсыпал дохтуру, а ты дрыгашся молодым козелком, господине…
Как тут успокоиться, когда с одной стороны на тебя навалился толстяк, с другой стороны грязным ножиком тыкает какой-то вонючий хмырь? В добавок, у тебя еще «крыша едет» от адско раскалывающей головы, и ты соображаешь «через раз».
— Охренели?! Какое кровопускание? Этот же хмырь руки никогда не мыл. От него несет как от помойки! Я же сдохнуть могу! Отвалите от меня! Сотрясение у меня! Уроды, сотрясение! — чуть не завыл я, дрыгая ногами в сторону доктора-вонючки. — Иса! Рожа татарская! Иса, б…ь, где тебя черти носят?! Иса-а.
«Все! Кровь пустят… Потом слабость, заражение. Б…ь, ганрена! Все! Икона, портал, дом…». Гнетущее ощущение собственного бессилия навалилось на меня с такой силой, что я прекратил сопротивляться и затих. Запрокинул голову, ноги и руки бессильно упали.
К счастью, кровь пустить мне не успели, а моим спасителем оказался … Иса. Этот кадр, едва только услышал мой вопль, мгновенно понесся мне на помощь. Раскидав, как кегли всех, кто ему попадался на пути, он успел вовремя.
— Иса, б…ь, успел, — прошептал я, едва не плача от радости, что вижу его заросшее черной бородищей угрюмое лицо. — А меня эти коновалы чуть не угрохали. Слышишь? Ты уж не дай им…
Татарин зашипел как рассерженный кот и, выхватив кинжал, попер на доктора, который тут же от страха завизжал. К нему, как к царскому лекарю, на помощь сразу же двинулись находившиеся по близости ратники из царской дворни.
И вновь, удача оказалась на моей стороне. Привлеченный непонятным шумом из своего шатра вылез заспанный царь.
— Неужто спаситель, мой очнулся?! — улыбнулся Ваня, завидев мою потрепанную физиономию. — Что же вы ироды молчите?
Приблизившийся царь, кажущийся особенно высоким и нескладным в своем длинном, до пят, кафтане, быстрым шагом подошел ко мне и крепко обнял. Потом вдруг резко отпрянул и стал меня внимательно всматриваться мне в глаза.
— Живой, княже! Живой! Богородица, значит, уберегла. Люб ты ей видно. Приедем в Москву и сразу же к митрополиту святое таинство принимать, — с восторженным видом говорил он, не отпуская меня из рук. — Сам твоим крестным отцом буду… Голова-то как у тебя? — длинными пальцами он осторожно коснулся белой повязке на голове. — Хм, а что так повязана дивно? — удивился Ваня виду моей повязки в виде детского чепца. — Словно дитя малое.
Пришлось объяснить, что при такой повязке мои раны на голове будут лучше всего защищены: и от грязи, и от пыли, и от касания руками.
— Чудно, княже. Не видывал я такого-ж, — Иван Васильевич продолжал задумчиво меня рассматривать, словно оценивал что ли. — Разумник ты, я вижу. С какой стороны не гляди, разумник. Вона пищали скорострельные такие сделал, что диву даешься. Мои воеводы вона до сих пор на них, аки на чудо дивятся, а ведь лаялись тебя, пустобрехи. Мыслю я, что с такими пищалями скорострельными мы всех врагом можем побить: и латинян, и крымчаков, и ляхов. Никто нам теперь не указ.
Судя по загоревшим огнем царским глазам, себя он уже видел во главе православного воинства, вооруженного такими винтовками и тысячами поражающего врагов.
— Еще огниво вона чудное какое смастерил, — добавил, вдруг Иван Васильевич.
Трагическая случайность забросила Дмитрия Мелехова в далекое прошлое, в 1941 год, за несколько месяцев до одного из самых кровавых и жестоких периодов в истории нашей страны. Чувствуя себя брошенным в безжалостную пучину, и страдая от собственной беспомощности что-либо изменить, Дмитрий безуспешно пытается достучаться до руководства государства. Однако, маховик судьбы не так просто повернуть вспять и черная орда с запада, состоящая из миллионов солдат, тысяч танков и самолетов вновь наносит страшный удар по Советскому Союзу.
Картина из захолустного музея, оказавшаяся порталом, отправила Дениса Антонова на сотни лет в прошлое, в эпоху Петра Великого, поместив его в личину босоного мальца, Алексашку Меншикова. В поисках дороги домой он с головой окунулся в пучину жестоких испытаний, став для будущего российского императора надежным советчиком и верным другом. С легкой руки Дениса в русской армии появились скорострельные мушкеты и слезоточивые гранаты, а частью флота стал грозный броненосец с батареей пороховых ракет на вооружении.
Александр, гениальный аналитик, наследник вольного космического баронства, волей судьбы был выброшен в другую реальность и чужое тело. Его аватаром стал незнатный чистильщик туалетов в мире, где у власти находились маги-аристократы. Пытаясь "играть свою игру", главный герой столкнулся с "сильными мира сего". В смертельной игре он с трудом выжил, приобретя новые знания, способности и новый статус. Теперь он часть боярского рода Скуратовых, которые презирают его, считают позором рода и подумывают об "очищении" доброго имени рода. Однако Александр не собирается "поднимать лапки" и сдаваться без боя.
Это история не столько об удивительной судьбе бывшего рядового Красной Армии, сколько история о Великой стране. .
Вчера он был последним солдатом человечества, павшего жертвой своей собственной глупости под натиском чуждой цивилизации. Он, как и остальные люди, должен был пасть за Землю в сражении, но судьба распорядилось иначе. Теперь он, бывший пилот штурмового звездолета, в теле подростка в странном мире, похожем на его старый мир, но основанном на власти магически сильных боярских и дворянских родов. Он внешне другой, но внутренне все тот же. В нем, по-прежнему, живет неутоленная жажда мести чужим за гибель своего мира… Сможет ли он ее утолить, когда нет ни единого намека на дорогу домой? Посмотрим…
окончательный но не отредактированный текст. Часть 2.
Попала в другой мир и случайно стала ведьмой для нечисти? Все тебя забыли и возвращаться некуда? Не беда! Наши и не с таким справлялись. Теперь Даше, а точнее, уже Лиссе Лисеевне, предстоит обучиться в Университете Заговоров и других Пакостей и стать чуть ли не самой настоящей Бабкой-Ёжкой! А также попутешествовать между магическими параллелями, помочь черным магам в их секретном расследовании, от которого зависит жизнь всех обитателей мира, и, конечно же, найти настоящую любовь…
Догадывался ли Гаузен, обычно не склонный к героическим поступкам, что в скором времени ему предстоит спасать не одну, а сразу двух девушек? Прекрасней первой он не встречал, а вторую он даже в глаза не видел! Тут уж не до взбалмошного принца с его занудным заданием. А древняя реликвия, полученная от обиженного жизнью призрака, впутает в такие неприятности, что в одиночку не расхлебать! Без паники! Причина всех неприятностей запросто может послужить ключом к их решению. Вот что нужно знать, оказавшись в переплете… В переплете Книги Знаний.
Сколько всего на меня навалилось после одного вечера! Но письмо из академии магии — это уже слишком! И ведь отказаться нельзя! Теперь нам с сестрой предстоит отправится в другой мир. Что нас ждёт? Приключения? Дружба? Любовь? Или выживший из ума призрак, от которого мы должны избавиться? Но как нам это сделать в мире, где мы никому не можем доверять?
Диалоговый опус о массовых попаданцах. Имеются сленг, стёб, спам, рояли.
«Калейдоскоп феникса» – это уникальное издание, собравшее в себе экспериментальные произведения малой прозы. Для произведений характерен сюжет, изображающий мрачные события и катастрофы, трагические изменения человеческого сознания, охваченного страхом и теряющего контроль над собой. Для них типична зловещая, угнетающая обстановка, общая атмосфера безнадежности и отчаяния. Мистичность этих произведений обусловлена стремлением автора разгадать метаморфозы человеческой психики и познать её тайные свойства и патологии, обнажавшиеся в «аномальных» условиях.
Эта удивительная повесть про путешествие во времени одного современного русского мальчика принадлежит перу известного сценариста, художника и актёра Александра Адабашьяна (сценарист: «Несколько дней из жизни Обломова», «Неоконченная пьеса для механического пианино»; художник-постановщик: «Раба любви», «Свой среди чужих, чужой среди своих» и др.) и режиссёра Анны Чернаковой. Герой повести попадает в прошлое своей семьи и по мере развития событий углубляется всё дальше и дальше во тьму веков, оказываясь в конце пути в XIV веке у своего пра-пра-пра-пра… – деда.