Князь Ядыгар - [15]
— Не боишься, хан, что обману? — по-прежнему тихо, не повышая голоса, проговорил он, заглядывая мне в глаза. — Одно мое слово и они разорвут тебя и твой десяток.
Что говорить, бывшие пленники, с хрустом сжимая в кулаках булыжники, какие-то железки, цепи, были явно не прочь кому-нибудь разбить головы. Уж больно выразительно поглядывали они на наше оружие, бронь и… сапоги.
— Боюсь, — выдохнул я, одновременно кивая. — Но…, — я выдержал его взгляд. — Не похож ты на душегуба и разбойника, которые плюют на свое слово. Да и нужны мы друг другу.
Похоже ударил я в самую точку. Седой вновь смерил меня тяжелым оценивающим взглядом, видимо, решая, что ему делать.
— Ты прав, хан. Не тать я и не душегубец, — тяжело вздохнул он. — Еще две зимы назад я был московским воеводой и жил в собственном доме с женой и тремя детишками. Службу служил, с женой миловался, деток баловал. Пока тварь одна…, — шрамы его буквально налились кровью, отчего и без того обезображенное лицо окончательно превратилось в чудовищную маску. — На Любушку мою глаз не положил. Как хвост за ней вился. Она в церкву и он там же околачивается, она на рынок и он там вьется. Дары богатые предлагал, в полюбовницы звал, гнида. Хотел вызвать я его на честный бой, чтобы наказать змея подколодного. Только оказался этот тать звания большого, с государем нашим дружбу водил…
Я же, застыв от удивление, внимательно вслушивался в историю, угадывая в ней кое-что очень знакомое. «Бог мой, да это «Песня про купца Калашникова» Лермонтова! История почти один в один. Только муж здесь не купец, а воевода. Да и соблазнитель еще не опричник, а, походу, ближник какой царский. Как интересно зовут-то этого урода?… Вот тебе и Михаил Юрьевич! А писали, что история полностью вымышленная». За этими мыслями, я кое-что из истории Седого упустил.
— … Бросили меня тогда по подметной грамоте в поруб, а потом ворог вывез меня и продал казанцам в невольники, — скрипя зубами, заканчивал он свой рассказ. — Вот Боженька и дал мне шанс поквитаться с ворогом моим… Так что, хан, получается связаны мы с тобой одной цепью. Говори, что делать.
План мой был незамысловат. Помня, что накрученные премудрости в любом деле помеха, я придумал следующее. Нужно было закрыться в ханском дворце со своими людьми, где и поджидать заговорщиков. Беки, решившиеся на переворот, скорее всего решаться удавить меня без шума и пыли. Когда же это не получится, то ринуться штурмовать дворец. С их перевесов в живой силе, вряд ли они будут придумывать что-то особенное. Поэтому переть будут на пролом. Главное задача для меня, выдержать этот первый удар. Перегорожу все коридору и входы баррикадами, окна нижних этажей завалю барахлом, а с балконов встречу атакующих старым добрым коктейлем Молотова. Когда же основная масса заговорщиков втянется, то в тыл им ударят пленники.
К сожалению, в плане оказалось немало изъянов, которые начали вылезать почти сразу же. Сначала мы не успели даже как следует укрепить дворец. Если главные входы в огромное здание удалось завалить мебелью и всяким барахлом, то двери для прислуги, дворни и поварят пришлось просто запирать и оставлять там стражу. Мало был стрел. У моих воинов было лишь по колчану, где каждая из тридцати-сорока с бронебойными наконечниками была хорошо если четверть. Провалились мои надежды и на коктейль Молотова, запасы которого почти полностью были истрачены вчерашней атаке на царские укрепления — туры. Сейчас на балконе Малой ханской башни, которая позднее войдет в историю как одна из падающих башен царевны Сиюмбике, у моих ног лежало лишь полтора десятка кувшинчиков с огнесмесью. И вряд ли этого хватит, чтобы нанести нападающим серьезный ущерб.
Словом, как и уже не раз случалось в истории, заговорщики застали власть со спущенными штанами или точнее с приспущенными штанами… Эта проклятая фраза ни как не хотела уходить из моей головы, заставляя кривить губы.
— Великий, — на балкончик вбежал запыхавшийся стражник и увидев меня, тут же опустился на одно колено. — Западные ворота только что были атакованы. Две или три сотни пеших и десятка два конных пытались ворваться во дворец. Сейчас готовят таран.
Едва он ушел, как покрывало вновь раскрылось и показался другой стражник. Судя по его висевшей на перевези руке и багровым потекам на лице, атаковали не только западные ворота.
— … Они внутри, господин, — тяжело дыша, рассказывал гонец. — Это предательство. Кто-то провел их через конюшни. Нужны еще люди, иначе их не сдержать.
Скрепя сердцем, я послал с ним весь свой резерв — неполную сотню во главе с одним из своих телохранителей с наказом стоять до последнего. Со мной же осталось около пять сотен воинов, жидкой цепью расположившихся вдоль внутренней дворцовой стены и башенных проемов.
— Идут, идут, — от громкого крика, внезапно раздавшегося в темноте, я вздрогнул.
И, действительно, из прилегающих переулков и улиц на небольшую дворцовую площадь вдруг хлынули отряды пеших и конных воинов, сабли и доспехи которых ярко блестели в свете многочисленных факелов. Первые мгновения я еще пытался что-то подсчитывать. Однако потом бросил это бесполезное занятие. Прибывающих было слишком много.
Трагическая случайность забросила Дмитрия Мелехова в далекое прошлое, в 1941 год, за несколько месяцев до одного из самых кровавых и жестоких периодов в истории нашей страны. Чувствуя себя брошенным в безжалостную пучину, и страдая от собственной беспомощности что-либо изменить, Дмитрий безуспешно пытается достучаться до руководства государства. Однако, маховик судьбы не так просто повернуть вспять и черная орда с запада, состоящая из миллионов солдат, тысяч танков и самолетов вновь наносит страшный удар по Советскому Союзу.
Картина из захолустного музея, оказавшаяся порталом, отправила Дениса Антонова на сотни лет в прошлое, в эпоху Петра Великого, поместив его в личину босоного мальца, Алексашку Меншикова. В поисках дороги домой он с головой окунулся в пучину жестоких испытаний, став для будущего российского императора надежным советчиком и верным другом. С легкой руки Дениса в русской армии появились скорострельные мушкеты и слезоточивые гранаты, а частью флота стал грозный броненосец с батареей пороховых ракет на вооружении.
Александр, гениальный аналитик, наследник вольного космического баронства, волей судьбы был выброшен в другую реальность и чужое тело. Его аватаром стал незнатный чистильщик туалетов в мире, где у власти находились маги-аристократы. Пытаясь "играть свою игру", главный герой столкнулся с "сильными мира сего". В смертельной игре он с трудом выжил, приобретя новые знания, способности и новый статус. Теперь он часть боярского рода Скуратовых, которые презирают его, считают позором рода и подумывают об "очищении" доброго имени рода. Однако Александр не собирается "поднимать лапки" и сдаваться без боя.
Это история не столько об удивительной судьбе бывшего рядового Красной Армии, сколько история о Великой стране. .
Вчера он был последним солдатом человечества, павшего жертвой своей собственной глупости под натиском чуждой цивилизации. Он, как и остальные люди, должен был пасть за Землю в сражении, но судьба распорядилось иначе. Теперь он, бывший пилот штурмового звездолета, в теле подростка в странном мире, похожем на его старый мир, но основанном на власти магически сильных боярских и дворянских родов. Он внешне другой, но внутренне все тот же. В нем, по-прежнему, живет неутоленная жажда мести чужим за гибель своего мира… Сможет ли он ее утолить, когда нет ни единого намека на дорогу домой? Посмотрим…
Путем проб и ошибок Колин пытается выстроить из аморфного, потерявшего всякую надежду, клана нечно новое. Он спотыкается, набивает себе и своим товарищам шишки, но упорно двигается вперед, увлекая за собой все новых и новых гномов и… людей. А то, что он помнит из прошлой жизни, стало ему подспорьем в непростом пути к обретению силы.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
В одной далекой-далекой галактике появился один свежерожденный клон. Правда несколько несвойственного для данной галактики типа. Да и создатель клона эту далекую-далекую недолюбливает, да и в целом — все вышло странно и не так.
Авария на картинге перебросила сознание программиста и по совместительству гоночного фаната Михаила Шумилова, не сумевшего в свое время реализовать себя в автоспорте, в тело подростка-гонщика на несколько лет назад. Сможет ли он использовать знания о ближайшем будущем, чтобы менять ход событий, и чего достигнет в чемпионате F4 — нижней ступени гонок на автомобилях с открытыми колесами? Ведь от этого зависит и его будущее тоже. Мечта исполнилась, пусть и таким неожиданным образом. Теперь главное — не упустить полученный второй шанс.