Князь Василько - [44]

- Твоя удаль и гордость всем известны. И все же подумай над моими словами, князь. Надо бежать.

- Но ты же - половец. Верный пес хана Кончака. Надеешься получить калиту⁶⁴ золота? - с усмешкой произнес Игорь.

- Половец живет добычей. С золотом нигде не пропадешь.

- И ради этого ты готов предать свою землю, покинуть свой очаг?

- У кочевника нет постоянного становища и очага. Это вы, урусы, привязаны к своим избам. В поисках добычи мы, как перекати-поле, рыскаем с места на место.

Ливор снял лисий малахай, обнажив наголо бритую голову, и, метнув острый взгляд на надсмотрщиков, кои сидели у костра и варили в котле баранье мясо, приглушенно продолжал:

- Не хочу больше быть цепным псом Кончака. Он увел из юрты мою десятилетнюю дочь, взял ее силой, а затем выбросил своим нукерам. На другой день Матлиба привязала себя к лошади и затянула на шее аркан. Я потерял любимую дочь и возненавидел хана. Я хочу бежать на Русь. Решайся, князь. И твой и мой бог будут к нам благосклонны. Вчера Кончак подался из степей на урусские земли.

- Опять? - потемнел лицом князь.

Игорь большне не колебался: он надумал воспользоваться неожиданной помощью Лавора.

В назначенное время, когда стало темнеть, и когда половцы напились хмельного кумыса, пришел княжий конюший и объявил, что Лавор ждет.

Игорь поднял полог шатра и вылез вон. «Сторожа веселились, думая, что Игорь спит, а он уже был за рекою и мчался по степи». В 11 дней князь достиг города Донца, откуда поехал в свой Новгород Северский..

Игорь бежал, оставив в плену у Кончака сына Владимира и брата Всеволода. Однако жестокий, но хитрый хан простил бегство князя Северского. Дабы усыпить бдительность русских князей, он выдал свою дочь за Владимира и отпустил его вместе с дядей Всеволодом на Русь.

Поход Игоря состоялся лишь через пять лет, в 1191 году, и был он на сей раз удачным. Зимой Игорь с Ольговичами вновь было двинулся на половцев, но степняки собрали внушительные силы и Ольговичи, не рискнув вступить в битву, ночью ушли назад.

Борьба с половцами продолжалась многие годы. Победы сменялись поражениями. Войне, казалось, не было конца и края, и всё это время на Руси продолжались междоусобицы. Ольговичи враждовали м Мономаховичами. Брат шел на брата, племянник на родного дядю.

Ничего не вынесли для себя князья и после сокрушительного поражения на Калке. Вражда разгорелась с новой силой.

Прибежав с Калки, сын Игоря (тот умер в 1202 году), Олег Игоревич, взял себе Чернигов и заявил:

- Отец мой княжил в Чернигове. По праву и старине! Ныне мой черед сидеть на Черниговском столе!

Но князь Михаил Всеволодович, сын киевского князя Всеволода Святославича, был другого мнения:

- По праву и старине мне быть в Чернигове! Мало ли когда Игорь в нем княжил. Все последние годы Черниговский стол занимал мой отец Всеволод Черемной. Теперь приспела моя пора.

И Михаил Всеволодович, покинув Великий Новгород, двинул свою дружину на Чернигов. Поддержал своего шурина и великий князь Юрий Всеволодович с Ростово-Суздальскими дружинами.

Олег Игоревич, убедившись, что в Чернигове ему не усидеть, отвел свою рать в Курск и высказал:

- Пусть Мишка не радуется. Я соберу дружины всех северских князей и верну себе Чернигов.

В северские города помчали гонцы, и уже через неделю к Курску начали стягиваться не только дружины, но и народные ополчения. По Южной Руси вот-вот должны прокатиться новые кровавые сечи.

Г л а в а 2

ВАСИЛЬКО И МАРИЯ

И великий князь, и его шурин ведали: старшинство Олега Курского на Черниговский стол признает и митрополит Кирилл.

- Как никак, а духовный пастырь всея земли Русской, - хмуря густые, рыжеватые брови, произнес Михаил Всеволодович.

- Зачем же тягаться? «Поладить миром», как говаривал мой брат Константин, - молвил Юрий Всеволодович.

- Но митрополит прилюдно заявил о старшинстве Олега. Он на попятную не пойдет. Сказанное слово в кадык назад не вернешь. Кирилл о том во всё горло с амвона глаголил.

- Мало ли что глаголил, - усмешливо изронил великий князь. - Горлом изба не рубится. Дело твое, Михайла, не простое, но не всё еще потеряно…Собирайся-ка, зятек, к митрополиту в Киев. Придется тряхнуть калитой. Богатства тебе не занимать, ни злата, ни серебра не жалей.

- Но Кирилл, сказывают, бессребренник.

- Э-э, брат, - не снимая усмешки с лица, махнул рукой Юрий Всеволодович. Нашел на Руси бессребренников, мздоимец на мздоимце. Деньги и попа купят и грехи скроют. Святителю лишняя гривна не помешает. Аль тебя учить всё надо? На храм-де жертвуем, на скудность церковную, хе-хе. Глядишь, Кирилл на твою калиту новый собор поставит. Аль Богу то неугодно?

Прежде чем отъехать в Киев, князья пригласили к себе Василька Ростовского.

- Оставляем на тебя, Василько Константиныч, град Чернигов. В случае чего, шли гонца, - молвил великий князь. Задержавшись в сенях, молвил с глазу на глаз:

- Ты бы, Василько, к княжне пригляделся. Потолкуй, расположи к себе. Кажись, клад-девка.

У Василька зарумянились щеки.

- Зачем, дядя?

- Эка…С оглоблю вымахал, а ума, как у муравья говна… Да ты не серчай, не серчай, племянничек, я ведь на доброе дело тебя наставляю. Пораскинь умишком своим. Мария, как жена, любого князя украсит. Мне б твои годы, не упустил бы.