Князь Семен Пожарский и Конотопская битва - [26]
Несмотря на бегство части бойцов, Ромодановский не только отступил в свой табор, но и смог сохранить основные силы своего полка. Прикрывая отход и отчаянно сражаясь с врагами, в плен попал третий воевода Белгородского полка Лев Ляпунов (сын известного предводителя Первого ополчения 1611 года — Прокопия Ляпунова). Ляпунова также пленили татары. В дальнейшем он разделил участь русских пленных, казненных по приказу хана утром следующего дня.
Рассказывая о своей победе и любой ценой пытаясь преувеличить успех, Выговский не брезговал даже слухами. Сообщая о судьбе Ромодановского, он писал А. Потоцкому, что про князя «по разному говорят: одни говорят, что погиб на поле боя, порубленный, другие говорят, что его ногайская орда (в надежде) на большой выкуп, который он обещал дать, спрятала у себя и не выдает под разными предлогами и самому хану. Но сдается очевидным, что и Ромодановский не убежал. Про это свидетельствует и то, что после той виктории над неприятелем, сразу после захода солнца его (Ромодановского) табор, что до нашего приходу стоял, до табора Трубецкого двинулся и с ним соединился, через это, знать, что утратив вождя, не имел мужества обороняться»[171].
Слухи о пленении Ромодановского получили распространение. По словам писаря С. Межецкого из Почепа, он слышал от «немчина», участника битвы на стороне Выговского, что «с полком де окольничего князь Григорья Григорьевича Ромодановского сбили и самого его в полон взяли татары…»[172].
В действительности же Ромодановский, как и другие воеводы (Куракин и Бутурлин), получил приказ главнокомандующего — князя Трубецкого, об отводе своих сил к главному лагерю. Он выполнил приказ, соединив свой табор с табором Трубецкого.
«И того же дни боярин и воеводы князь Алексей Никитич Трубецкой товарыщу своему столнику и воеводе князю Федору Куракину с товарыщи с их полки велел идти к себе в обоз, и из шанец от города велел всем пешим люд ем отступить в обоз же»[173]. Ромодановский подчинялся Куракину. Приказ об отходе в Подлипное касался и его.
Когда, на следующий день, Выговский и хан двинулись к Конотопу, Трубецкой, Куракин и Ромодановский уже соединили свои полки в одном лагере. Корчевский относит это событие к вечеру 28 июня, отметив, что: «Того ж дня тотчас со всем табором и ханом подступил его милость пан гетман под Конотоп, где уже москва, что стояла в трех окопах, до одного (шанца) сомкнулась…»[174].
В заключении следует сказать о потерях русскими артиллерии под Конотопом. В шанцах под городом были оставлены одна тяжелая мортира и несколько полевых пушек, которые Трубецкой не смог вывезти при отступлении от города. Неизвестный автор «Авиз из табора» Выговского записал, что когда казаки и татары пришли к Конотопу «московиты из трех таборов сделали один, окопавшись, но покинули в своих окопах свою очень мощную мортиру и иные пушки, которые на земле лежали, тоже большие. Оставили также ядер 600 и 100 гранат…»[175]. Сам Выговский сообщает, что Гуляницкий совершил вылазку из Конотопа, захватив «три мортиры, среди которых одна страшно большая, четыре пушки, а также двенадцать возов с ядрами и провиантом»[176].
Непосредственным наиболее тяжелым следствием поражения Трубецкого явилось разорение татарами пограничных русских уездов. Однако русская армия не была разгромлена. Понеся серьезные потери в коннице, Трубецкой принял решение об отступлении от Конотопа к Путивлю. При этом он располагал значительными силами для продолжения борьбы.
Казнь русских пленных и отступление к Путивлю
29 июня — 10 июля
На утро после битвы хан приказал привести к себе пленных русских воевод. Мухаммед-Гирей не был воином. Князь Семен Романович Пожарский, отличавшийся богатырским сложением, увидев невзрачного и трусоватого «крымского царя», выказал к нему свое полное презрение.
Согласно Величко, если конечно данный факт имел место, князь оскорбил Мухаммед-Гирея, «выбранив хана обычаем московским», и плюнул хану в глаза[177]. Хан тут же приказал отрубить Пожарскому голову. Оскорбление врага в то время было не столько грубостью, сколько вызовом, свидетельством доблести героя. До наших дней дошла «Песня о гибели Семена Пожарского»[178], в которой речь князя перед ханом напоминает слова былинного богатыря Ильи Муромца, обращенные к Калину-царю.
В песне нет ни слова о казаках Выговского, а противниками русских выступают крымские татары и другие восточные народы. Впрочем, как видно из анализа источников, Пожарский под Конотопом действительно сражался с крымскими татарами и ногайцами, а не с украинскими казаками.
«Новгородский хронограф» повествует о том, что Пожарский стал обличать «варварское богомерское житие» хана. Той же царь повеле его всячески томлении от православноыя веры отогнати и в свою бусорменскую веру привести. Той же князь крепце царя обличаше, яко ж крепкий адамант, прещения и мечения ни в чем не устрашися, крепце пострада, и положивый душу свою за церкви божия и за благочестие великого государя и за православную християнскую веру и за все православныя християне»[179].
Сотник Нежинского полка П. Забела позднее рассказывал русским о том, что «окольничие воеводы князь Семен Романович Пожарской да князь Семен Петрович Львов под Конотопом на бою взяты живы и приведены к хану, и хан росспрашивал окольничего князя Семена Романовича по татарской побой (погром им татар на Дону в 1646 г. —
16 (26) июля 1662 г. войска Московского государства одержали свою самую большую победу в Русско-польской войне 1654–1667 гг. как по общей численности сражающихся сторон, так и по потерям проигравшей стороны. В Каневской битве противник потерял 8 тыс. убитыми, пленными и утонувшими в Днепре. В качестве трофеев победителям достались 117 знамен, 22 орудия и весь обоз побежденных. Парадокс в том, что эта битва почти неизвестна историкам. Более того, о победе русских войск и верных царю казаков левого берега Днепра постарались забыть вскоре после завершения войны с Речью Посполитой.
Конго — сверхприбыльное предприятие западного капитала. Для туземцев оно обернулось адом — беспощадной эксплуатацией, вымиранием, бойнями.
Как это часто бывает с выдающимися людьми, Марко Поло — сын венецианского купца и путешественник, не был замечен современниками. По правде говоря, и мы вряд ли знали бы о нем, если бы не его книга, ставшая одной из самых знаменитых в мире.С тех пор как человечество осознало подвиг Марко, среди ученых разгорелись ожесточенные споры по поводу его личности и произведения. Сомнению подвергается буквально все: название книги, подлинность событий и само авторство.Исследователь Жак Эре представляет нам свою тщательно выверенную концепцию, приводя веские доказательства в защиту своих гипотез.Книга французского ученого имеет счастливое свойство: чем дальше углубляется автор в исторический анализ событий и фактов, тем живее и ближе становится герой — добрый христианин Марко Поло, купец-романтик, страстно влюбленный в мир с его бесконечным разнообразием.Книга вызовет интерес широкого круга читателей.
В ночь с 25 на 26 октября (с 7 на 8 ноября) 1912 г. русский морской министр И. К. Григорович срочно телеграфировал Николаю II: «Всеподданнейше испрашиваю соизволения вашего императорского величества разрешить командующему морскими силами Черного моря иметь непосредственное сношение с нашим послом в Турции для высылки неограниченного числа боевых судов или даже всей эскадры…» Утром 26 октября (8 ноября) Николай II ответил: «С самого начала следовало применить испрашиваемую меру, на которую согласен».
Выдающийся труд известного историка и краеведа Дмитрия Ивановича Малинина (1879–1933) по истории Калуги и Калужского края с древнейших времен до начала XX века. Книга содержит подробное описание исторических, культурных, архитектурных достопримечательностей губернии и является бесценным источником сведений о прошлом. Для широкого круга читателей.Печатается по изданию: Малинин Д. И. Калуга. Опыт исторического путеводителя по Калуге и главнейшим центрам губернии. — Калуга, 1912.Вступительная статья А. В. Лиона Комментарии А.
Самый знаменитый венецианец всех времен — это, безусловно, интеллектуал и полиглот, дипломат и сочинитель, любимец женщин и тайный агент Джакомо Казанова. Его судьба неотделима от города, в котором он родился. Именно поэтому новая книга историка Сергея Нечаева — не просто увлекательная биография Казановы, но и рассказ об истории Венеции: достопримечательности и легенды этого удивительного города на воде читатель увидит сквозь призму приключений и похождений великого авантюриста.
Его величали «бесстрашным рыцарем Рейха». Его прославляли как лучшего танкового аса Второй мировой. Его превозносила геббельсовская пропаганда. О его подвигах рассказывали легенды. До сих гауптштурмфюрер Михаэль Bиттманн считается самым результативным танкистом в истории – по официальным данным, за три года он уничтожил 138 танков и 132 артиллерийских орудия противника. Однако многие подробности его реальной биографии до сих пор неизвестны. Точно задокументирован лишь один успешный бой Виттманна, под Вилье-Бокажем 13 июня 1944 года, когда его тигр разгроми британскую колонну, за считанные минуты подбив около 20 вражеских танков и бронемашин.