Князь лавин - [52]

– Ты иногда забываешься, Ито, – снисходительно проговорил господин Хаги, весело прищурясь, – Твои выдумки временами бывают очень занятны, но сейчас ты превзошел сам себя! И что же ты собрался делать в столице, позволь узнать?

– Я уверен что видел… В архивах я надеюсь отыскать упоминания о гулях и методах борьбы с ними, – пробормотал господин Ито, – Я очень беспокоюсь за своего мальчика. Амулеты, что я сделал для вас и вашей дочери, отпугивают гуля, однако не могут уничтожить его…

Господин Хаги машинально коснулся небольшого амулетика из жемчуга и хрусталя, который вот уже год, вняв настойчивым уверениям своего забавного маленького писаря, носил под халатом.

– Ито, ты спятил, – ласково сказал он, – Твои чудачества начинают меня раздражать. Иди домой, расскажи жене свои байки. А завтра я жду тебя в это же время. Надо написать дочери, – хорошо, что ты напомнил мне о ней. Пособничество ее мужа оказалось весьма полезным в вопросах размежевания с провинцией Лэ.

– Но я должен ехать немедленно…, – господин Ито, глядя в пол, отчаянно тряс головой, – Империи грозит ужасная опасность…

– " и писарь Ито из Нижнего Утуна отправляется в путь, чтобы спасти империю", – расхохотался господин Хаги, – Иди, Ито, и не морочь мне голову.

Он решительно встал, сделав знак слугам у двери, и в комнату, торопливо кланяясь, начали входить торговцы, ожидавшие получить из его рук ежегодные разрешения на установку торговых рядов для весенней ярмарки. Господин Ито еще какое-то мгновение порывался что-то произнести, но затем, красный от смущения, торопливо покинул залу.

" Вот ведь чудак," – с некоторым даже умилением подумал господин Хаги, провожая взглядом его сгорбленную фигуру, – " Пожалуй, уже пора начать подыскивать ему замену".

***

Господин Ито покинул свой дом ночью, словно вор, прижимая к груди мешок с наспех собранными пожитками. До последнего мгновения сердце в его груди, словно вспугнутый заяц, трепыхалось из боязни быть застигнутым на месте госпожой А-ит. В этом случае, опасался господин Ито, скандал услыхали бы за пару кварталов.

Отойдя от лакированных дверей своего небольшого беленого дома на приличное расстояние, господин Ито выдохнул, ощупал сквозь мешок ящичек с самым дорогим своим сокровищем, и пустился в путь. По его расчетам, к рассвету он как раз подойдет к воротам, и выйдет на дорогу, затерявшись в толпе торговцев.

Опыт путешествий, стоит сказать, у него был небольшой. Тридцать лет назад, юношей, господин Ито посещал столицу для учебы, и провел там четыре года, однако с тех пор стараниями госпожи А-ит он обзавелся довольно значительным животиком и одышкой, что явственно ощутил, едва подойдя к воротам.

Как он и рассчитывал, разношерстная толпа людей потекла в ворота, едва они раскрылись. Торопились в город ремесленники, жившие в окрестностях, и крестьяне, спешившие пораньше занять места на рынке. Из города же, напротив, тянулись караваны груженых волов, и торговцы высокими голосами бранились, погоняя носильщиков. Один из таких караванов направился как раз в нужном ему направлении и господин Ито, часто перебирая ногами, наконец, встроился в хвост неторопливо шествующей колонны. Скорее всего, караван дойдет только до города Чжулэ, – столицы соседней провинции Лэ, однако первые несколько дней он сможет провести под защитой сопровождавшего караван охранного отряда, командир которого уже пронесся мимо него на красивом пегом жеребце, ожег сердитым взглядом, но не стал прогонять: такие " попутчики", шествовавшие с караваном по своим делам, были делом обычным.

Время для путешествий было совершенно неподходящим: зима была на излете, и с неба то и дело сыпался снег, перемешанный с дождем, который оседал на голой, встопорщенной земле мокрыми хлопьями. Под ногами хлюпала грязь.

Для поездки господин Ито пожертвовал своими лучшими новыми сапогами (о, в какой ужас пришла бы госпожа А-Ит, увидев, как они по щиколотку увязают в размокшей рыжей глине!), но и они не слишком спасали от холода. Дорожный халат господина Ито, подбитый толстой шерстяной тканью, быстро намок по подолу и казался ужасно тяжелым. Ремень дорожной сумки натирал плечо, когда господин Ито, останавливаясь и шумно дыша, пробовал устроить его поудобнее. В общем, путешествие начиналось совсем не так, как в прошлый раз, когда он был юн и полон энергии, свойственной молодости. Тогда все вокруг, даже самый последний взъерошенный воробей на дороге, казались ему чем-то чудесным. В памяти господина Ито дорога на Хэйлун осталась как одно сплошное удовольствие. Теперь, однако же, она казалась ему одним сплошным несчастьем.

Среди случайных попутчиков, как и он, пристроившихся за караваном, было еще с десяток таких же хмурых, зябко кутавшихся в плащи (у кого они были) людей. Трое крестьян, которых можно было узнать по очень бедной одежде и выговору, явно проторговавшихся, и теперь угрюмо возвращавшихся в родные края. Два брата-гончара, пустившихся в путь в это нелегкое время из-за известия о тяжелой болезни матери. Паломник, отправившийся на гору Шу замаливать какой-то грех и отвечавший на расспросы неразборчивым бурчанием. И здоровенный розовощекий детина, который, по его словам, решил попытать счастья в Лэ, нанявшись охранником в богатый дом.