Князь Довмонт. Литва, немцы и русичи в борьбе за Балтику - [27]

На эти размышления наводит судьба одного из литовских князей – сына Миндовга по имени Войшелк (лит. Вайшилкас).

Войшелк – колоритнейшая личность литовской истории. Он славился лютой жестокостью и военным искусством, правил в Новогрудке, то есть контролировал Черную Русь. Во время войны с Даниилом Войшелк оборонял чернорусские земли от волынских войск.

При этом литовец был «русофилом», любил обычаи русских и связался с представителями умеренной «русской партии» на Волыни, к которой примкнули старый князь Василько Романович и один из сыновей Даниила – Шварн. После заключения мира Войшелк приехал в Холм и привез юную дочь Миндовга, которую отдали в жены Шварну. Затем литовец полностью разочаровался в суетном мире, принял православие и постригся в монахи, что весьма подозрительно. Войшелк – единственный сын Миндовга – уходит в монастырь. Почему? Не потому ли, что его страна уже завещана русскому княжичу Роману, а сам литовский принц становится как бы «лишним»?

Тем временем Даниил… вновь устроил поход на ятвягов вместе с Земовитом Мазовецким. Почему? Уж не пытался ли Даниил насильно крестить ятвягов, чем и вызывал возмущение? Может быть, он расчищал дорогу для польских ксёндзов, которые обращали ятвягов в католичество с попыткой собрать пресловутую десятину? Тогда строптивость язычников понятна.

Очередной поход на ятвягов был задуман широко. Своих воинов прислал из Кракова даже тамошний князь Болеслав Стыдливый. Даниила сопровождали сыновья – Лев и Шварн. Король галицкий послал и за другим сыном Романом в только что приобретенный Новогрудок, однако Роман почему-то замешкался. Даже и без него собралась могучая рать. «Было такое большое войско, что можно было болота ятвяжские наполнить этими полками», – прихвастнул летописец.

На военном совете, если верить русскому источнику, все прославляли Даниила за мудрость и готовы были подчиняться приказам галицкого короля. Для кампании выбрали зимнее время, когда застыли реки, а ятвягам стало труднее прятаться по лесам.

Сам король галицкий ехал с отборным отрядом дружинников. Рядом находился сын Лев. Проводником был Анкад – ятвяжский крестьянин, схваченный по случаю. Даниил пообещал, что его деревня не будет сожжена, если ятвяг укажет верную дорогу.

На окраине села Привища Лев и Даниил встретили ятвяжских лучников и повели дружину в атаку. Ятвяги заманили русских в середину села и окружили. Даниил и Лев сражались отчаянно, метали в них сулицы, и враг отступил, а затем бежал. Преследовать противника не стали. «Даниил и Лев вязали одних пленников, других же из кустов выводили и рубили», – деловито сообщает летопись.

Затем начался грабеж соседних сел и усадеб; воины находили в погребах такие запасы, что могли прокормить целую дружину. «А что не смогли съесть сами и кони их – всё сожгли».

Напуганные террором, ятвяги опять запросили мира.

Это было своевременно, потому что на юге Галиции возобновилась борьба с Куремсой. Для войны с татарами Даниил запросил помощи у литовского короля Миндовга. Тот отвечал: «Пришлю к тебе Романа с новогрудцами, чтобы ты пошел к Возвяглю, а оттуда и к Киеву».

Ответ показывает, что Миндовг – снова официальный младший союзник галицкого короля, задумавшего грандиозное предприятие против татар. Причины и ход «татарской» войны мы разобрали в биографии Даниила Галицкого и здесь на них останавливаться не будем. Скажем лишь, что Даниил пытался играть на противоречиях ордынских ноянов, которые делили власть. Куремса сражался в одной партии, а Даниил поддерживал другую. В этой борьбе победил брат Батыя – Берке, который стал ханом и уничтожил своих противников как раз в тот миг, когда русичи собрались на освобождение Киева. По нашей версии, именно с Берке-ханом дружил Даниил. После воцарения Берке галицкий король ему подчинился и прекратил едва начавшийся поход в степь да «на Киев». Всё дело кончилось уничтожением пограничной татарской крепостцы Возвягль, причем Роман и литовцы опоздали к ее взятию. И «не увидели они ничего, кроме пожарища да бегающих по городищу собак», – говорит Галицко-Волынская летопись.

Роман большую часть своей литовской дружины отпустил по домам. Это привело к драматическим последствиям. Воины подняли мятеж. Во главе встали два вождя – Сирвид и Хвал, которые раньше ходили в набеги на Черниговщину и Пинск. Теперь литва пошла на Волынь и разграбила окрестности Луцка. Литовским воинам просто нечем было питаться, а о содержании этих людей и тем более о выплате жалованья никто не подумал.

Тяжеловооруженные русские конники настигли толпу литвы и разметали ее. «Коля и рубя литовцев, загнали их в озеро… И набралось в озере трупов, и щитов, и шлемов столько, что местные жители имели доход, вытаскивая их. Страшную резню устроили литовцам!» – упивается летописец. Сирвид бежал, Хвал погиб. Русичи не чувствовали ни малейших угрызений совести за то, что перебили вчерашних союзников.

* * *

Миндовг внимательно следил за этими событиями и пользовался ими, ведя свою игру. Он разорвал соглашение с Даниилом и арестовал его сына Романа, вернувшегося в Гродно. Возможно, это произошло из-за вышеописанной расправы волынян с литовцами. Литовские общинники требовали мести за смерть сородичей, и Миндовг вынужден был реагировать. Он зависел от соплеменников не меньше, чем соплеменники от него.