Князь Довмонт. Литва, немцы и русичи в борьбе за Балтику - [24]

Пока они находились в Орде, Владимиро-Суздальская земля пережила драму. Во Владимире-на-Клязьме вокняжился Святослав Всеволодович (1246–1248), сын Всеволода Большое Гнездо и брат недавно умершего Ярослава. Князь взял власть по старому славянскому праву, по родовому старшинству. Но это право признавалось уже далеко не всеми. Против старейшего правителя выступил единокровный брат Андрея и Александра Невского. Звали этого княжича Михаил Хоробрит, правил он в Москве. Считается, что во время кампании 1237–1238 годов монголы дотла разорили Москву, но через какой-то десяток лет московский правитель Хоробрит оказывается столь силен, что оспаривает у своего дяди Святослава великий владимирский стол. Либо москвичи во время монгольского нашествия разбежались по лесам, либо город и княжество получили пополнение за счет беженцев из южных районов Руси, прежде всего из Черниговщины, которую монголы подвергли страшному погрому.

Святослав бежал, и великим князем Владимирским сделался Михаил Хоробрит (1248). Но ему исключительно не повезло: как раз в этот момент пожаловали разбойники-литовцы – Викинт, Товтивил и Едивид. Вспыхнуло кровавое сражение на реке Протве, которое Михаил проиграл и пал на поле боя. Великокняжеский стол повторно захватил Святослав Всеволодович. Выяснилось, что Владимиро-Суздальское княжество по-прежнему многолюдно и обладает серьезным военным потенциалом. Святослав собрал войско, выступил против литвы, занимавшейся грабежом, и нанес ей поражение в битве при Зубцове в Тверской земле.

Выиграли от этого братья Андрей Ярославич (1248–1252) и Александр Невский. Последний вокняжился в Киеве, а первый – во Владимире-на-Клязьме, хотя правил недолго, потому что плел заговор против монголов, породнился с Даниилом Галицким, в одиночку поднял преждевременное восстание против Орды, был разбит и бежал за море, а ярлык на великое владимирское княжение достался Александру Невскому (1252–1263), который полностью подчинил Орде Владимирскую землю и Новгород. Западную Русь, несмотря на все интриги Даниила Галицкого и его заигрывание с Европой, ожидала та же судьба, поэтому поступок Невского выглядит логично. Лечь костьми за Европу и пасть в битве с татарами при огромном неравенстве сил – сомнительный подвиг. Больше того, это откровенная глупость, а недостатком ума Александр Ярославич не страдал.

После неудачной битвы при Зубцове трое литовских князей – Викинт, Товтивил и Едивид – возвратились к себе через Смоленщину. Не означает ли их свободное передвижение, что литовцы возобновили старый союз со смоленскими Мономашичами? Друзья и враги менялись местами в те времена довольно быстро.

По возвращении выяснилось, что князей-неудачников в Литве не ждут. Миндовг присоединил их уделы к своему княжеству, а теперь не хотел отдать.

Он подослал убийц к Викинту, Едивиду и Товтивилу, а Жемайтию и Полоцк напрямую подчинил себе. Молодые княжичи и их дядя, однако, спаслись от убийц и бежали к Даниилу Галицкому. Это заставляет задуматься. Так ли уж невинны были эти трое князей – Товтивил, Викинт и Едивид? Или же правитель Галича тайно подбивал их уничтожить Миндовга, а когда заговор раскрылся, все трое прибежали к своему вдохновителю?

Разъяренный Миндовг прислал к Даниилу гонцов с требованием: «Не оказывай им милости».

Даниил Галицкий проигнорировал просьбу. Он стал обладателем заложников, которых всегда можно пустить в дело. Но прежде – возобновил войну с литвой, словно был раздосадован из-за провала некоего плана. Это подтверждает нашу версию: галицкий князь готовил убийство Миндовга с помощью своей агентуры, с которой поддерживал связь через собственную жену – сестру Товтивила и Едивида. Но Галицко-Волынский летописец, как человек Даниила, перевернул сюжет. Миндовг оказался в его описании полным чудовищем, а литовские князья – невинно пострадавшими.

4. Наступление Даниила

Даниил какое-то время сражался в союзе с немцами и поляками. Затем поляки разочаровались в союзе с Даниилом и больше не желали иметь с ним дел. Тогда Даниил и его брат Василько понадеялись на немцев и на самих литвинов. Старый победитель при Шауляе, князь Викинт, предложил план: он проникнет в Жемайтию, поднимет восстание против Миндовга, а немцы и русские его поддержат. Даниил ухватился за эту идею. Викинта послали в Литву. Он «подкупил серебром и многими дарами ятвягов и половину жмуди». Гонцы с просьбой о помощи были отправлены также в Ригу, к местному епископу Николасу.

Мирные отношения с Миндовгом, которые немцы едва-едва установили, были тотчас разорваны ради союза с западными русичами и перспективы новых завоеваний.

Даниил и Василько выступили к Новогрудку, чтобы отбить у Литвы Черную Русь. Кажется, город пал, после чего князья разделились. Сам Даниил отправился к Здитову, Василько выступил на Волковыйск, а один из сыновей Даниила (в летописи не указано имя) наступал на Слоним. «Они захватили много городов и возвратились домой», – несколько туманно повествует Галицко-Волынский хронист.

Товтивил поехал вслед за Викинтом в Жемайтию и там утвердился. Его сопровождали западнорусские и половецкие отряды, а рыцари-тевтоны обещали прийти на помощь. Викинт встретил Товтивила с распростертыми объятиями и, по-видимому, признал за старшего. В итоге Товтивил начал войну с Миндовгом, разорил его земли, привел в Ригу пленников и удостоился похвалы от немцев. Там же в Риге литвин крестился – естественно, по католическому обряду. Даниил Галицкий планомерно укреплял католицизм в регионе, в очередной раз демонстрируя недальновидность.