Князь без княжества - [4]

К сожалению, никаких других подробностей о жизни и умонастроениях хозяйки женщина не сообщила. Зато рассказала много нового и неприятного о веяниях, обрушившихся на город после гибели императорской семьи.

Если Нирайн остается оплотом герцогской власти, а любые волнения потомков ламбрийских репатриантов и других неблагородных подавляются в зародыше, Кальяс постепенно превращается в гнездо оппозиции. Улф Сиверс собирает вокруг себя недовольных не только герцогом, но и вообще привилегиями тейского сословия, а также всем, исходящим от имперской власти в Леонидии.

На службу к Сиверсу перешло несколько дворян, не приносивших присягу герцогу. Клятва императору утратила силу с гибелью династии. Идеалом отныне считается устройство Ламбрии, где общественное положение не зависит от чистоты тейской крови.

– А сама ты как думаешь? – поинтересовался Алекс, неоднократно озадачивавший товарища то высокомерием по отношению к низшим сословиям, то разговором с ними практически на равных.

– Мне все едино, – пожала плечами женщина, накрывая немудреный стол с напитками и фруктами, как того требует этикет встречи гостей, пусть даже вполне сытых. – И при теях, и при богатых ламбрийцах я остаюсь обычной служанкой. А синьора Иана принадлежит к теям по отцу и ламбрийцам по матери, с ней я не пропаду.

– Не уверен, – качнул головой осторожный Горан. – Может сложиться иначе. Вдруг ламбрийцы обозлятся из-за ее тейской сущности, а гвардейцы герцога попрекнут неблагородной примесью. Так недолго стать врагом по отношению ко всем.

– Как бы там ни было, сегодня остается лишь отдыхать, пока местные сбиваются с ног в поисках нашей парочки, – подвел черту Алекс. – На рассвете улетаем на юг, пока не пришлось еще больше проредить банду здешних драчунов.

Обеспокоенная упоминанием о ссоре с Сиверсами служанка разбудила их перед началом сумерек, рассказав, что ночью не сомкнула глаз: по улицам носились пешие и конные стражники, изображая поиски столичных дворян.

Объявленные в розыск скользнули в утренний туман, мягко освещаемый солнцем, встававшим по левую руку. По мере того как последние дома Кальяса пронеслись внизу и растворились в дымке позади, отпустило напряжение. Но не пропала горечь.

Алекс чувствовал себя неважно, фактически удирая от опасности. Честь требовала искать новой встречи с Элофом. Предусмотрительность напоминала, что оставлять за спиной живых врагов – чревато подлым ударом в спину. Благоразумие успокаивало, что сражаться вдвоем с целым городом бесперспективно. А самое романтическое чувство взывало отложить любые другие дела и быстрее найти Иану.

Девушка не арестована. По словам служанки, гвардеец был изысканно вежлив. Герцог озаботился безопасностью теев? Но не столь уж она крупная фигура в политике и военном отношении. Вроде бы нет оснований для беспокойства, да только неопределенность настораживает.

Снова таверны и постоялые дворы. Горан пустился в безудержный загул, требуя лучшие номера, старое вино и молодых девок. Он щедро тратил запасы серебра, отобранные у восьмерых задир из Кальяса в количестве, которое непросто было нести. Напарники решили не разбрасываться только золотом. Вот бы ввести в обращение некие заменители золота. Например – бумаги, заверенные императорской печатью, чтобы не подделать. Для летучего дворянства была бы настоящая находка.

И всюду та же проблема. Нет прежнего уважения к теям. К югу от Кальяса больше никто не попытался вызвать их на поединок или просто унизить. Но отношение другое, безразличное или сдержанно-враждебное. Алексу хотелось крикнуть на главной площади каждого городка, попадавшегося на пути: чем же вы так обижены? Особенно ламбрийцы, чьи предки получили здесь убежище, спасаясь от заокеанской гражданской войны. Жизнь куда более зажиточная, нежели в знакомых с детства горах Северной Сканды. Никакой дискриминации, разве что на главные муниципальные посты назначаются лишь икарские высокородные. Не ценят люди доброго подхода...

Молодой тей по пути вспоминал все известное о герцоге Нирайна с преобладающим синим тоном на гербе и плащах придворных. Кое-какие подробности выяснял по пути. Картина нарисовалась противоречивая.

На западе правит самая молодая из знатных фамилий империи – Ванджелисы. Они в родстве с погибшей семьей Эдранов, брачными связями в той или иной степени переплетены с другими герцогскими домами. Нынешний глава клана – Дайорд Ванджелис – имеет репутацию человека энергичного, амбициозного и корыстного. Фиолетовый герцог Мейкдон упоминал его как прогрессиста, противостоящего консерваторам – Эдранам и Винзорам, что не помешало последним сцепиться между собой в ночь дворцового переворота.

Тей Дайорд не может игнорировать ламбрийскую верхушку, чей оборот капиталов создает весомую часть благосостояния герцогства за счет налогов. Он не в силах быстро сломить оппозицию выходцев из-за океана. Одновременно должен поддержать высокородных, единственную опору. Воистину трудное положение! Как вписывается Иана в эту мозаику?

В какой-то мере Алекс жалел о простоте жизни на войне. Тогда много сражался, много убивал, но не задумывался: и так все ясно, позади Родина и император, нет чести выше, чем уничтожать ламбрийских врагов. В мирную пору тягостнее стократ! Каждое действие, а порой и каждое слово приходится оценивать. Кому оно выгодно? Империи? Временному регенту-канцлеру? Отдельным герцогам? Неправильный выбор опорочит честь... Голова пухнет!