Князь Барбашев - [95]

Однако уже в августе стало понятно, что большого похода крымцев не будет. И потому, в четверг 11 августа, на Васильев день, новгородская рать двинулась в направлении Полоцка.

Впрочем, учитывая малочисленность рати (всего то три тысячи всадников), основная её задача была в том, чтобы заставить противника распылить силы, буде литовская армия всё же соберётся, а брать город штурмом явно не планировалось. Хотя кой какие мысли у Андрея на этот счёт были. Из книг он помнил, что Шуйский и Полоцк будут связаны всю эту войну, но взять его князю так и не удастся. И это было плохо, потому как Полоцк, находившийся на перекрёстке водных дорог и сухопутных волоков, был очень важен.

Город контролировал водный путь по Западной Двине, благодаря которой, он был связан торговыми путями со всей тогдашней Европой. На больших стругах и более мелких плавутах, шкутах и чёлнах возили полоцкие торговцы свои товары в Ригу, Гданьск (как поляки переименовали присоединённый после Тринадцатилетней войны Данциг) и далее, в Германию и Скандинавию. Вся старая Европа через Ганзейский союз входила в сферу полоцких интересов. А посредством волоков (ведь истоки Западной Двины и Волги были так близки) через Полоцк проходили важнейшие транзитные пути из Европы на Новгород и Москву. Да, с момента основания немецкими миссионерами города Риги в 1201 году полочане утратили свой контроль над Нижним Подвиньем. Новая крепость, на строительство которой так неосмотрительно дал согласие полоцкий князь Владимир, закрыла устье реки и ныне выйти в Варяжское море или войти в Двину и доплыть до Полоцка или Витебска было возможно только с позволения рижан. Но это не помешало городу оставаться крупным торговым центром. На городские ярмарки съезжались не только полочане и жители соседних земель, но и "гости" - как с востока, так и с запада. Он один вносил налогов в два раза больше, чем взятые вместе Гродно, Новогородок и Брест. Крупные денежные суммы, ежегодно выплачиваемые Полоцком в казну в качестве сборов и налогов, ставили его в особое положение среди других, хотя Магдебургское право ему даровали лишь в 1498 году, далеко не первому среди литовских великокняжеских городов.

В той истории Полоцк временно захватить удастся лишь Ивану Грозному, но у Андрея по этому вопросу были свои задумки. В большинстве своём они касались далёкого от сегодняшнего дня будущего, но исходным в них было одно - Западная Двина должна быть в русских руках. Однако делиться ими он не спешил ни с кем, даже с Олексой, которому отводилась в будущем захвате города довольно большая роль.

Пока же всё шло как обычно. Поместная конница, творя обычное зло, медленно продвигалась к цели похода. Медленно, потому что обоз сковывал движение, сильно ограничивая дневной переход. Загонные отряды, посылаемы в стороны от основного направления, за сутки покрывали куда большее расстояние. Они же в основном пополняли и запасы провианта и фуража, таящего как снег под солнцем, ведь кроме воинов и лошадей в число едоков добавились и пленные людишки, и захваченный скот.

Чтобы не оголодать преждевременно, Шуйский повелел часть воинов с добычей отослать на Русь. Впрочем, помещикам, уходящим домой, велено было лишь сопроводить захваченное до Великих Лук и вернуться в полки. Ослаблять рать воевода не спешил. Ведь никто не знает, что их ждёт впереди. У литовского князя было достаточно времени, чтобы собрать армию, и он вряд ли сидел без дела.

Хотя это не сильно страшило умудрённого годами и походами воеводу. Он верил в себя, своих воинов и воинскую удачу. Оттого и шёл прямо к цели, старательно перенимая слухи. В два последних перехода он даже выслал легкоконную рать в надежде, что та переймёт ворота, но не срослось. Полоцк вновь успел затвориться. И тогда, оставив под стенами небольшой отряд, поместная рать рассыпалась по окрестностям.

Отряд Андрея, потеряв сутки на создание плотов, всё равно практически одним из первых переправился через Западную Двину и оказался на торной дороге, ведущей в Оршанский повет. Не останавливаясь в мелких, на один два двора, деревеньках, ратники галопом пронеслись несколько вёрст и с гиком и уханьем ворвались в большое местечко Бельчицы, вольготно раскинувшееся по обе стороны от тракта.

Нельзя сказать, что в нём не были готовы к их появлению, но и покинуть насиженные места и спрятать добро успели далеко не все. Не успел и католический священник, пойманный на задворках церкви парой новиков. Поскольку "хрыч латынский" попробовал что-то вопить о варварах и схизматиках, и пытаться брыкаться, то новики, не сильно мудрствуя, популярно объяснили тому, как русичи относятся и к его словам, и к его сану, здорово намяв тому бока.

Саму же католическую церковь грабили с особым пристрастием. Выковыривали и сдирали всё, что можно было выковырять и содрать. Всё, что без переделок можно было отдать в церковь православную, откладывали отдельно, остальное шло в общую кучу.

Разумеется, досталось и местной еврейской общине. Этих, кроме обычного насилия, подвергли ещё и пыткам. Калёное железо многим развязало языки, и обрадованные дворяне бросились потрошить указанные схроны, побросав пытуемых без всякой помощи. Воистину прав был галл, воскликнувший: "Горе побеждённым!".