Князь Барбашев - [26]

А что вы хотите? Словно герою старого фильма, ему подчас так и хотелось выкрикнуть знаменитое: "Полковник Кудасов - нищий!". Да-да, самый острый вопрос, стоящий перед ним теперь был вопрос денег. Тех ста рублей, что выдал брат, должно было хватить только на вотчину, а ведь кроме неё надо было прикупить вооружение и коня для государевой службы. Как оказалось, во времена Василия III ни платы за верстание, ни жалования, за редким исключением, на что он, честно говоря, очень рассчитывал, так как читал об чем-то подобном ещё в прежней жизни, не проводилось. Это только сын его, тот самый Иван Грозный, который за жестокость был прозван Васильевичем, ввел денежное жалование дворянам, которое выдавалось или при выступлении в поход или через два года на третий.

А ведь с покупкой вотчины финансовые вопросы никуда не исчезали, а как бы даже и не наоборот. Ведь тоже сельское хозяйство во все времена требовало инвестиций. Особенно если хочешь, чтобы земля давала прирост не привычные сам-3, а побольше. А ещё куча дел, требующих тех же вложений?

Нет, конечно, те полсотни рублей, что он вложил в дело купцов Петра и Чертила, станут, так сказать, начальным капиталом его будущего богатства (да и уже принесли почти три десятка рублей с хвостиком прибыли). Но на это должно уйти много времени и сил, а имение приобретать нужно уже к зиме. И вот на тебе, потратил деньги можно сказать на ерунду.

Правда, когда струг с усиленным килем (а как без этого - плоскодонный мелкосидящий корпус плохо сопротивляется боковому дрейфу и против ветра не пойдет, или, если и пойдёт, то не так, как хотелось) и новым парусом заскользил по водной глади, Андрей мгновенно унял своё земноводное. "Струг улучшенный" уверенно прошёл все испытания, а Андрей вдоволь насладился тем непередаваемым чувством хождения под парусом, когда ты буквально ощущаешь, как твоё судно тянет ветер, а не толкает работающая под ногами машина. Вот этот-то струг и стал его взносом в торговое предприятие.

Но кроме купцов на гафельный струг положил глаз и брат-эконом.

Вот уж кому меньше всего шла ряса, так это Силуану. Зато купец из него получился бы отменный. Он быстро оценил все плюсы нового паруса. Что уж там он говорил игумену, Андрей так и не узнал, вот только в скором времени появился и у обители свое новое судно, которое тут же принялись оснащать по новому образцу. А дощаник, что ранее использовался братией, просто продали на дрова. Оно и понятно: монастырь строился, обрастал дарёнными деревеньками и его закрома стремительно заполнялись. А такой человек, как брат Силуан, просто не мог оставить богатство лежать без дела. Тут надо добавить, что монастырь хоть и был молодым, но каким-то образом успел уже обзавестись государевой грамотой о беспошлинном провозе товаров, что в нынешних условиях давало солидные преимущества. Страна-то была вся опутана внутренними таможнями, отчего обычным купцам возить далеко товар было не сильно выгодно, а вот с таким документом цена вопроса резко падала, а прибыли наоборот, возрастали.

Да и вообще в это время церковь выполняла не только функцию соприкосновения с божественным, но и занималась вполне себе земными делами. Вот, к примеру, поскольку банков на Руси ещё не было, а евреям жилось некомфортно вплоть до усекновения головы, то роль банковского кредита взяла на себя церковь-матушка. Вот вам и вопли о греховности ростовщичества. Монахи, словно заправские банкиры, не ложили деньги в кубышку на чёрный день, а давали им работать, ссужая окрестное население. Формула "товар - деньги - товар", где деньги тот же самый товар, вполне себе работала и в средневековье. А должников ничтоже сумняшеся таскали по судам, требуя своё назад. Вот она где, предтеча российских банков. Ростовщичество, кабала, мошенничество в оформлении оной, мухлеж с процентами - все оставило свой след в документах этой эпохи...

И ни гневные, обличительные речи церковных сподвижников (настоящих, истово верующих и ратующих за православие), ни созванные соборы не могли унять финансовую жилку монашеской братии. Зато Андрей зарубку на память себе сделал: если совсем уж туго будет, он теперь знает, кто главный кредитор на Руси.

Занятый любимым делом, Андрей как то упустил то, что нынешний год выдался не очень. Страшный недород поразил Русь, трепетно выращиваемый урожай на корню сгубила непогода, цены на съестное взлетели до небес, а тысячи людей оказались на грани голодной катастрофы. К зиме дороги наполнились отощавшими бродягами и шишами. Многие малые деревеньки обезлюдели: спасаясь от голода и татей, люди уходили в более благополучные места, на земли монастырей и крупных вотчин. И игумен новоникольского монастыря смог вновь приятно удивить княжича. По его слову монастырь озаботился поддержанием своей паствы. Наиболее сирых даже в обитель свезли, отчего в монастыре стало резко не протолкнуться, но это была действенная помощь, без которой многие крестьяне не дожили бы до весны. Нанятая игуменом дружина всю зиму колесила по окрестностям, очищая их от расплодившихся разбойничков. А ещё игумен разразился гневной речью в адрес тех, кто в этот тяжкий час не хотел помогать своим братьям во христе. И ведь ворота монастыря не закрывались ни перед кем. Скольких они спасли от голодной смерти в эту зиму, никто не считал. Монахи просто делали свою работу. Не остался в стороне и княжич. Получив добро от отца Иуавелия, он вместе с Олексой часто присоединялся к нанятой дружине, колеся вместе с ней по заснеженным дорогам. К татям атаман был жесток, но Андрей в этом вопросе был с ним солидарен. Всем было голодно, но не все вышли на большую дорогу с кистенём. А раз выбрал подобный путь, то будь добр - полезай в петлю. И никаких тебе адвокатов с судом присяжных, ни тюрем с человеческими условиями. Вот ещё, бездельников плодить.