Князь Барбашев - [141]

В большом порту даже вечером всегда полно людей. Русичи шли сквозь эту толчею, старательно оберегая кошели, подвешенные к поясу. Это на Руси он привык носить деньги во внутренних карманах, а вот в новой одежде таких карманов не было. А воришек в этой толпе из грузчиков, матросов, купеческих слуг и просто праздношатающегося плебса и просящих милостыню нищих было полно.

Идя по мощёным улочкам города, Андрей с тревогой ожидал, что вот-вот на его голову выльют горшок с нечистотами. Ведь он так часто читал о подобных конфузах в книгах и видел в кино. Но, на его счастье, пока что никто не покушался на них.

Зато он мог сколь угодно долго рассматривать средневековый Любек.

Только-только начавшийся упадок Ганзы пока ещё совсем не сказался на количестве людей в городе. Любек процветал, и местным торговцам, купцам, промышленникам требовалось всё больше рабочей силы. А потому в окружённый водой город устремлялось всё больше и больше людей. И для их расселения требовалось новое жильё, так как за пределами городских стен селиться было запрещено. И тогда на месте бывших огородов местные коммерсанты стали строить для своих работников ряды одноэтажных и двухэтажных домов. Эти дома с просторными длинными дворами-переулками, получили даже своё название - ганги, что в переводе звучало как коридоры, ходы.

Но не только дома строили местные олигархи. Прагматичные и сдержанные люди, они демонстрировали своё благосостояние, возводя на собственные деньги церкви в готическом стиле. А любекская готика - это множество башенок и медных шпилей, вздымающихся над городом мачт и флагштоков. И эти постройки своими силуэтами создавали облик ганзейской столицы.

В трактирах Любека было как всегда людно. Сюда шли, чтобы утолить голод или жажду, послушать новости, развлечься игрой в кости или потискать девиц. Правда, чем дальше от порта, тем меньше приветствовались шумные игрища, ведь обозлённые соседи могли и в суд подать, дабы запретить трактирщику вести дело, которое мешает добропорядочным гражданам отдыхать. Но именно потому чем дальше от порта, тем публика в трактирах становилась добротнее. И именно поэтому Андрей не посещал портовые забегаловки. Для них хватало и воинов с мореходами.

Сегодня они шли конкретно в трактир старого Герхарда, так как именно там им позавчера улыбнулась удача. Впрочем, почему только удача. Там, где есть цеховики, там всегда найдётся место неудовлетворённым подмастерьям. Да и как не появиться, если вся деятельность горожан строго регламентировалась - начиная с обучения подмастерьев и заканчивая технологией производства, торговой этикой и установлением цен. Здесь нередко делали выговор тем молодым людям, которые "пили лишнего, били стекла, объедались, прыгали с бочки на бочку, швырялись тарелками на пол, хватались за нож, играли в кости".

Да что там, даже держать пари считалось не по-любекски.

Так что всё искусство поиска заключалось лишь в том, чтобы дождаться нужного клиента. А удача это то, что нужный клиент повстречался практически сразу (всего-то три пивных вечера и одна драка с местной гопотой). Вообще-то, Андрей надеялся на разговор ещё вчера, но вчера парень в трактир не пришёл.

Папаша Герхард как всегда встречал гостей у стойки. Дела его шли настолько хорошо, что он мог позволить себе нанять не только вышибалу - этакого Шварценеггера в молодости - но и пару слуг, которые рассаживали гостей по местам и приносили заказы. Публика у него собиралась не патрицианская, но и не нищеброды. Мастера-цеховики, ученики да подмастерья, у кого завёлся излишек монет, приходили в гости к трактирщику, отведать свежесваренного пива да посудачить о новостях.

Андрей и Донат заняли место напротив входа и, заказав пива с орешками, принялись ждать, надеясь, что сегодня-то нужный им подмастерье всё же заявится, дабы излить душу собеседникам за кувшинчиком вина.

Однако их ожидание затягивалось, и Андрей уже в который раз пожалел, что не подошёл к человеку в тот день. Ну и что, что тот назюзюкался? Зато сейчас бы не тратили время. Хотя, время, проведённое в трактире, тоже зря потраченным не назовёшь. Во-первых, тут варили воистину вкусное пиво, без красителей и консервантов. А во-вторых информация, нужная и не нужная, прямо-таки рекой лилась отовсюду. Главное было извлечь из этого потока то, что было действительно необходимо.

Неожиданно к их столику подошёл неизвестный молодой человек, одетый вроде бы просто, но добротно.

- Простите, господа, но кто из вас герр Парпашин? - с поклоном спросил он.

- Барбашин, молодой человек, меня зовут Барбашин, - поправил его Андрей. - И да, это я. С кем имею честь?

- Отто. Меня послал мой господин, герр Мюлих. Матиас Мюлих. Он просит герра Барпа - башина посетить его завтра в обеденное время, - слегка запнувшись на фамилии, чётко выговорил незнакомец.

Андрей присвистнул. Ого, сам Матиас Мюлих приглашает безвестного русского купца! За эту неделю он уже навёл кой какие справки и знал, что братья Мюлих, будучи родом из Нюрнберга, давно перебрались в Любек и уже успели приобрести здесь бюргерское право. Они вели торговлю на десятки тысяч любекских марок, а среди их контрагентов засветились даже Фуггеры. Правда в основном они занимались торговлей между Любеком и Южной Германией. Но имели также интересы и в Ливонии со Скандинавией. А Матиас Мюлих был самым богатым из четырёх братьев. Так что отклонить просьбу такого человека было бы верхом глупости.