Князь Барбашев-3 - [12]

Однако сами переговоры шли трудно. Тараканов прямо объявил, что государь приказал своему новгородскому наместнику послать его в Ревель, «дабы между нашим государем и великим князем и вашим магистром до окончания срока перемирной грамоты не происходили раздоры и кровопролития». Вот только ревельцам условия нового мира были явно не по нутру. Им хотелось жить как прежде, когда купцы с востока и с запада останавливались и торговали в их городе. И их абсолютно не устраивало Норовское — новый укрепленный порт русских, чьи склады были забиты бочками с ворванью и воском, плотными кипами пеньки, тюками с превосходным новгородским и псковским льном — лучшим в мире, как отзывались о нем даже сами европейцы. И им было бы много обиднее, если бы они знали, что в иной истории русским это вовсе не помогло перетянуть торговлю на свою землю, вот только ведал об этом лишь один человек в мире, и он явно не собирался подобной информацией делиться. Потому что построенный при Иване Грозном перед Ливонской войной порт так и не стал местом торговли, так как своего мореплавания к тому времени у русских уже почти не было, а заморские купцы довольно сильно боялись ревельских и шведских каперов, что не пропускали никого мимо своих городов. И только когда орден пал, а Нарва перешла в руки царя — тогда и началось знаменитое Нарвское плавание.

Но в этой реальности ревельцам повезло куда меньше. Шведы ещё не освоились в этой части Балтийского моря, они даже Выборг только-только забрали себе, а у русских взрыв торгового мореплавания не был задавлен активностью гданьских каперов и сменой короля в Дании, отменившей многие льготы. Оттого количество их судов, что буквально наводнили воды Балтики, сдерживал только собственный рынок, точнее, его слабость. Но и тут дело потихоньку двигалось, так что страшный сон ревельцев — остаться без русского транзита — на глазах становился явью.

— В общем, на словах и бумаге они за торговлю, а на деле — грабят и убивают тех, кто слабее, — подытожил свой рассказ Сильвестр.

— В общем, идёт нормальная, цивилизованная жизнь, — не к месту вспомнился Андрею гоблинский перевод «Властелина Колец». — Что же, с этим надо будет что-то решать. Займусь, как только вернусь из посольства. Ты же, пока, не допускай одиночных плаваний наших торговцев. Пусть суда ходят конвоями и под надёжной охраной.

— Сделаю, княже, — кивнул головой старик. — Но есть ещё одна проблема! Ливонцы жалуются на наше поселение, что на Тютерсе, который они у себя Тютерсаари зовут. Мол, это их земля.

— Ну, ещё бы, — усмехнулся Андрей, — оттуда ведь так удобно грабить тех, кто идёт в Норовское. Остров-то, почитай на пути стоит. Ты вот что, поселение укрепи насколько это возможно, да держи с островом постоянную связь. Все попытки чухонцев там обосноваться пресекать самым жестоким образом. А всем наместникам говорить, что земля это русская и отдать её можно лишь по слову государеву. Люди-то туда перебрались жить?

— А как же! — воскликнул Сильвестр. — С десяток семей уже поселилось. В основном рыбаки, но есть и те, кто скотинку держит. А уж грибы-ягоды на засолку все собирают. Пристанище подновили, амбары поправили.

— Ну и отлично, — хлопнул ладонью по столу Андрей, вставая. — И вообще, острова, что для жизни пригодны, заселять надобно, иначе станут они пристанищем для разбойного люда. А это уже торговлюшке вред. Так что, ты с этим делом не затягивай, а людей лучше из низовых земель на покрут бери. Коли надо — не скупись, заплати пожилое да протори, пусть лучше компании должны будут. Надеюсь на тебя, Сильвестр, крепко надеюсь…

* * *

А на следующий день князь посетил уже морское училище, практически пустое в эти дни из-за летней практики гардемаринов, и постарался вникнуть в проблемы, что стояли перед заведением. Впрочем, тут всё как всегда упиралось только в деньги, приток которых нынче увеличился (ведь кроме компании училище теперь финансировал и Корабельный приказ), но и отчётность по потраченным средствам тоже стали требовать жёстче. Так что бедняга Зуй Фомич весьма обрадовался появлению в своём кабинете столь высокого гостя.

Дело в том, что бюджет на книги был им уже выбран полностью, а тут на Русь с оказией попал отпечатанный в Руане экземпляр знаменитого трактата французского навигатора Пьера Гарсия, прозванного Ферранд, Le Grand Routier de la mer. Трактату было уже почти два десятка лет, но он до сей поры не утратил актуальности, да и известен был ещё далеко не во всех странах. В ту же Англию (но этого не знал даже попаданец) он попал только в 1528 году и ещё долгое время после был хорошим подспорьем для английских моряков.

В общем, Зуй Фомич ту книгу, стоившую достаточно дорого, купил, использовав для того другие статьи финансового обеспечения и теперь терзался сомнениями. С одной стороны, князь всегда поддерживал подобные деяния, но с другой — так как проверялись траты в последнее время, не было ещё никогда.

Однако Андрей, пролистав купленный экземпляр, велел немедленно организовать его перевод (благо текст был отпечатан на латыни, а не на французском, который в эту пору на Руси был неизвестен) и тиражирование, причём в большом количестве. Всё же текстовый навигационный сборник (непосредственный предшественник лоций) морских и океанских дорог стоил потраченных на него денег не меньше, чем любое иное пособие по навигации.