— Так ведь всё одно придётся. Не мы, так они сами соорганизуются. Стандартизация и унификация наше всё.
— Опять непонятными словами говоришь, — вздохнул Поджогин. — К чему всё?
— Учёт и контроль, Иван Юрьевич. Плюс простое и понятное управление. А то ныне у нас слишком большое множество разрядов вокруг развелось и порой очень сложно разобраться в каждой иерархии. А так будет всё просто и красиво. Ты вот что, Иван Юрьевич, идейку тем купцам, с которыми дела ведешь, подкинь, а уж они тебе насочиняют, знай лишнее отбрасывай. Зато получишь этакое служилое сословие по торговой части, где всем всё будет ясно и понятно.
— Ну-ну, интересно будет посмотреть, — задумчиво почесал подбородок Шигона. — А вот скажи, князь, ты ж вроде не бессребреник, а отчего про плотбище не смолчал? Уж я то знаю на кого тот мастер работает. Казалось бы, вот оно — греби себе денежки лопатой, а ты в отказную подался? С чего бы?
— Не понимаешь?
— Нет.
— Так просто всё. Ладно, я знаю, что флоту надобно. А вот какой ни будь Ермил, что лепит торговые кочи да лодьи, может такого налепить, что мало ни кому не покажется. Нам бы, по-хорошему, как в Венеции дело обставить, а потому я против частных плотбищ. Хотя и понимаю, что без этого не обойтись. Но основу всё одно должна составлять казённая верфь. И ещё, просьбишка у меня до тебя, Иван Юрьевич. Поспособствую тому, дабы государь повелел Овлу-городок под свою руку забрать. Поверь, ныне самое лучшее время всё сделать. Чем дольше будем тянуть, тем труднее вернуть будет.
— Да на что тебе та Овла сдалась? Один камень да лес. Землицы хорошей днём с огнём искать — не сыскать. Хотя, зная какие земельки ты у государя в вотчину испросил, явно там что-то есть. Как же, помню, как бояре смеялись: мол, глупенький Андрюша выпросил кус леса в тьмутаракани. А ведь большинство так и не поняло, откуда у тебя богатство появилось.
— Знать умишком слабы, — отмахнулся Андрей и, отхлебнув запотевшего с ледника кваса, облокотился обоими руками на стол, слегка приблизившись к фавориту, сидящему напротив. — Кхм, если твои слова были предложением, то я согласен. Места там дикие, прежде чем прибыль пойдёт, вложиться придётся изрядно. Зато и выгода может стать отменной. Так что скажешь, Иван Юрьевич?
— Ну, дел у меня и без того много, но в долю малую войду. Только вот с деньгами у меня ныне напряжно…
— Ну, коли государь решится Овлу под свою руку вернуть, да ещё и отдельным наместничеством сделает, то ведь сии старания можно и в долю засчитать.
Вот и пришло время делового разговора. Словно два купца, князь и сын боярский, обсуждали, торговались, спорили, ругались и пили мировую, намёками и полутонами, а иногда и прямо высказывая свои пожелания. Устали, вымотались донельзя, но достигнутым результатом оказались оба довольны.
А потом, как-то незаметно перешли к делам казанским. Всё началось с, казалось бы, невинного вопроса Андрея: «А каково ныне в Казани?».
— А что тебя так Казань-то интересует?
— Да не столько Казань, сколько волжский путь. Будет Казань или смоет её завтра, то мне не сильно интересно. А вот буде там враг сядет, то страшно.
— Это как так?
— А так. Зачем все немцы закатные ныне в моря подались?
— Так известно, золото да пряности, — усмехнулся Поджогин, как бы намекая что, мол, и мы не лаптем щи хлебаем.
— Вот именно. А где того богатства много? Ну, если земель за океаном не считать.
— Это те, что гишпанцы открыли? Как же, читал донос Митьки Герасимова. Интересные дела творятся в мире.
— Они самые, — согласно кивнул Андрей. — Так вот — самая богатая землица ныне это Индия.
— Ага, теперь понятно, зачем ты списки с тетрадей Афоньки тверичанина заказывал! Ну и?
— А путь в ту Индию далёк и опасен. Морем мимо берберийских берегов, где разбоем промышляют враги веры христовой, мимо всей Африки, борясь с ветрами и течениями. Оттого и цены держат высокие, дабы неизбежные расходы покрыть. Но рекомый тобой Афонька пешком дотуда дошёл. То есть, имеется от нас дорога прямоезжая до Индии, потому как господь создал у нас под рукой отличную судоходную реку — Волгу. Почитай от самой Москвы можно сплавом до Асторохани добраться. Там морем Хвалынским до берегов персидских, а уж персы тем индусам соседи. Шах персидский ноне в ратях с султаном османским, оттого путь купцам персидским в земли закатные закрыт. Вот и ищет шах пути обходные.
— Ну, так немцы сами к нему приплыли, чего искать-то?
— Вот опять ты главного не уловил. Я ведь отчего за наше мореплавание торговое ратую? Да оттого, что коли мы лишь от прихода чужих кораблей зависеть будем, то и цену нам чужие купцы свою установят. То, что ныне за рубль покупаем, будем за три брать, а то, что ныне за рубль продаём, хорошо если в полцены покупать станут. А нам надобно самим плыть в иные страны, а не скупать здесь у купцов втридорога. И персияны это тоже понимают. Тем более, что немцы португальские им тоже великую нужу чинят, заставляя торговать по ихнему, а торговые города силой под себя отбирая. В общем, воюют они разом и с султаном и с королём португальским, отчего и стоит у них торговлюшка. Так что шах нашим предложениям только рад будет, ведь мы, коли сильно цены задирать не будем, все его проблемы решим.
