Князь Барбашев-2 - [58]

* * *

А потом заскочил Иван, а потом приехал из Княжгородка Игнат, а потом…

В общем, дел было столько, что Андрей чуть не взвыл.

* * *

В Вавельском замке царила предпраздничная суета. Люди готовились весело отметить день памяти святого апостола Андрея Первозванного. Да и правда, когда ещё выдастся так отдохнуть, ведь Анджейки — последний повод собраться и повеселиться перед скорым началом адвента — строгим предрождественским постом.

А вот Сигизмунду было вовсе не до празднеств. И виной тому были его коронованные родственники. Альбрехт, приходившийся ему родным племянником, вновь потребовал возвращение Королевской Пруссии и Вармии, а также выплату компенсации за «пятидесятилетнюю польскую оккупацию» этих земель в размене 30 000 гульденов в год. Понятно, что снести такое гордые паны не могли и вопрос об очередной войне между Орденом и Польшей был, можно сказать, делом решённым. Вот только это разом усугубляло и без того безрадостные дела на востоке. Там внучатый племянник Ягеллонов, московский князь Василий, продолжал неослабевающее давление на Великое княжество Литовское. После громких и довольно неожиданных успехов под Полоцком и Витебском, московит задумал вернуть земли, утерянные им после оршанского поражения. Шпеги-шпионы, буквально наводнившие пограничье, как один доносили о больших сборах московских ратей. Но поначалу к этому относились с лёгкостью, так как княжество как никогда было готово к бою. Новыми налогами, утверждёнными на Брестском сейме, удалось восстановить боеспособность армии. Паны-рады планировали обрушиться всею силой на Полоцк и Витебск, для чего в Вильно собирали всю осадную артиллерию. А против московских полков готовились нанятые у Польши гусарские хоругви. Но тут в дело вмешался крымский фактор.

В июле татарская армия во главе с Богатыр-Салтаном, выйдя из Крыма и пройдя Волынь, ударила на львовское, бельское и любленское воеводства, которые были подвергнуты жесточайшему разграблению, а отдельные татарские отряды дошли чуть ли не до самой Вислы. Понимая, что гоняться за кочевниками можно до морковного заговенья, союзная армия королевства польского и посполитое рушение с Волыни решили встретить татар на обратном пути под Сокалем. Но, увы, вместо славной победы на подобии Лопушного, вышла Орша наоборот. Союзная армия была разбита, и теперь он, Сигизмунд, вынужден был потратить немалые средства, нужные для войны, на выплату семьям погибших (а это без малого 2 102 флоринов деньгами и 1 944 флоринов сукном). Кроме того он ещё и оказался в катастрофической ситуации: помимо продолжающейся войны с московским князем на носу была война с тевтонским магистром и его союзниками — должно быть, узнав о гибели польской армии, Альбрехт возрадовался всеми фибрами своей католической души.

Но беды на этом не кончились. Видимо решив, что одними посулами ему Василия на астраханский поход не склонить, Гирей решил выполнить своё обещание помочь отнять у Ягеллонов Киев и Черкассы. И крымская армия повернула на Киев.

То, что в этом пограничном городе не всё хорошо, Сигизмунд знал не понаслышке. Киевский пушкарь Ян обратился к нему с просьбой освободить его от службы, так как городские власти задолжали ему за последние пять лет. Вот чем они думали? Неужели не понимали, что могут лишиться артиллериста? А то и того хуже, эти деньги могут заплатить те, кто придёт захватывать город.

По счастью Яна удалось удержать, и меткая стрельба немногочисленных киевских пушек помогла отстоять город. Простояв месяц под городом, татарская лава рассыпалась предавать окрестности огню и мечу.

Однако не только крымский хан терзал отечество. Московский князь тоже не стоял в стороне. Весной его войска атаковали порубежье, после чего, соединившись воедино, форсировали Днепр в районе Могилева и дошли до Минска, а оттуда и до окраин Вильно, сорвав при этом сбор войск к северу от Припяти, и даже умудрившись захватить личный обоз Радзивила, на что тот гневно жаловался ему. С таким трудом собранное войско уклонилось от решающего сражения, что, впрочем, не сильно расстроило московитов, вполне удовлетворившихся добычей и пленными. Из захваченного Полоцка выступила отдельная рать, разорившая окрестности Вильно, а потом, с подходом главных войск, ушедшая в рейд на Ковно. Город не взяли, но окрестности, давно не видевшие чужих войск и оттого достаточно богатые, были разорены в корень.

Однако походы вглубь территории были лишь серией быстрых разорительных набегов кавалерии, которые приводили к значительному экономическому ущербу и подавляли его волю к сопротивлению. Основная же сила выступила позже, когда стало ясно, куда направил свой основной удар крымский хан, и обложила Оршу и Могилёв. Мстиславль был просто обойдён и оставлен в крепкой осаде, причём князь Михаил Иванович Мстиславский повторно искушать судьбу не стал и, прихватив казну, успел сбежать в Вильно, надеясь отсидеться за столичными стенами.

Первой под московский гнев попала Орша. Город был подвергнут жесточайшему расстрелу из всех орудий. Стреляли и каменными ядрами, и чугунными и даже зажигательными, отчего в нём вспыхнуло множество пожаров. Две недели гремела канонада. Но, как оказалось, не на неё надеялись коварные московиты. Всё это время они копали тоннель под стены, куда заложили бочки с порохом и перед началом штурма просто взорвали их. Подумать только, по всей Европе к подземным минам прибегали лишь тогда, когда все иные способы взятия крепости не давали положительного результата, а московиты сделали упор именно на них. И ведь удачно у них вышло. Наместник оршанский князь Фёдор Заславский лично возглавил оборону пролома, но сдержать натиск нападавших ему не удалось. Орша стала очередным городом, потерянным в этой войне. Очередным, но не последним. Похоже, Василий твёрдо решил сделать Днепр границей с литовским княжеством.