Князь Барбашев-2 - [50]

— Кто!

На пороге неслышно появился служка.

— Ваша милость, внизу посыльный от князя Барбашева. Спрашивает, можете ли ваша милость принять его хозяина.

— Пусть заезжает, — кивнул головой воевода.

* * *

Скинув промокшую насквозь чугу в руки холопа, Андрей легко взбежал по лестницам и, войдя в комнату, служившую наместнику кабинетом, размашисто перекрестился на иконы, осушил поданный кубок с приправленной травами медовухой и поклоном поприветствовал хозяина.

— И тебе, князь, не хворать, — устало произнёс Ростовский. — Какими судьбами?

— К тебе, как наместнику новгородскому, княже.

— То понятно. Поди по поводу земель каянских?

— По ним.

— Ну, дела делами, а коли в гости зашёл, то прошу к столу, перекусим, чем бог послал.

Разумеется, отказываться от предложения Андрей не стал. Как говорится война войной, а обед по распорядку. Тем более что и есть, говоря по правде, хотелось, а то день для него выдался какой-то суетной, как с утра позавтракал, так больше и маковой росинки во рту не побывало.

За обедом говорили в основном о пустяках, да о морских похождениях князя. Ростовский слушал внимательно, хвалил, где нужно, а коли чего не понимал, не гнушался и переспросить. Сам вспоминал, как посылали за мастерами в земли венецианские да ладились строить у себя галеры по фряжскому образцу. Сожалел, что не сложилось в своё время закрепиться основательно на море, и радовался, что мечты те не пропали втуне, и нужное дело было подхвачено молодёжью. К делам вернулись после того, как попили горячий взвар, настоянный иван-чаем и подслащённый мёдом.

— Так что там, по землям каянским?

— Не дело это, коли русской землёй чужаки распоряжаются.

— Да той земли там с гулькин нос. На нормальное поместье и не наскребёшь, одни камни да болота. И чего Василию восхотелось? Оно, конечно, умаление чести государевой, но как смерды говорят: баба с телеги — кобыле легче.

— Да ты что, княже! — возмущению Андрея не было предела. — Да земля там минералами богата…

— И что ты с тех ралов возьмешь? — хитро прищурил глаз Ростовский. — Сколь дворян на землю посадишь? А коль не посадишь, то кто охранять будет? Казаков наймёшь, а с чего платить им станешь? Железо? Так вон под Устюжной али Серпуховом его тоже полно. Да ещё, почитай, по всей земле хрестьяне это железо из болот добывают. А земля там не в пример каянской. Что ещё там есть? Молчишь? А что так? Как мужичков в ту глушь переселять, так умишко напряг, а как для государя про то донести, так и молчок. Умней других себя посчитал? А зря. Вижу вот, что в делах морских ты поднаторел знатно, а в наместничьих, уж прости за прямоту, глуп, аки младень. Мысль свою надобно уметь обосновать, дабы и государь восхотел, и думцы выгоды поняли. А коли ты на простые вопросы ответа не ведаешь, так как продвигать намерен?

Да, давно Андрей не чувствовал себя таким оплёванным. Словно со всего маху да в ведро с помоями. И ведь верно: это он знал, что финская земля богата, вот только большинство того богатства в этом мире было покамест не то что не нужно, а даже и неизвестно. Чёрт! Вроде и давно уже тут живёт, обжился, можно сказать, а порой простые истины пояснить не может. Просто потому, что даже его общие знания всё же во многом превышают местные и объяснить их появление довольно трудно, а порой и просто невозможно. Ну вот как вы поясните о богатых никелевых залежах Печенги, если и самой Печенги ещё не существует, и об никеле никто ни сном ни духом? Вот то-то!

— Что молчишь, князь, чего голову повесил? — с усмешкой спросил Ростовский, всё это время внимательно наблюдавший за Андреем.

— Да вот думаю: что теперь, оставить всё как есть и позволить шведам там хозяйничать?

— Ты, князь, говори-говори, да не заговаривайся, — сразу построжел воевода. — Сказано ведь уже: то поруха чести государевой, коли мы его вотчину в чужие руки отдадим. Что государю отписать, то я ведаю, потому как давно о землице той сведения собирал. А разговор сей для того затеял, дабы показать тебе, молодо-зелено, что мало придумать что-то стоящее, это ещё обосновать надобно, что, подчас, куда сложнее получается. А то, смотрю, успокоился ты, княже. Да рановато. Потому как мало кто в Думе о кораблях да торговлюшке морской помышляет. А вопрос сей весьма непростой и государству нашему куда как нужный. Ну да об том мы ещё поговорим, а пока к тебе вопрос: вот как там крепостицу обустроить? Был бы прямой путь по земле-матушке, всё ничего, только пока мы тот тракт до каянского берега построим, шведы все наши городки сроют.

— Так, а флот-то на что? — искренне изумился Андрей. И только потом всплыла в его памяти одна статья, читанная им когда-то в Живом журнале на страничке небезызвестного Сергея Махова. О том, как мы и иностранцы видим дороги морские. И ведь разные у нас взгляды на них. Вот и опытный воевода, не раз водивший рати на сечь и оборонявший города, не понимает, как можно снабжать крепость не соединённую с метрополией прямоезжей дорогой. Причём вполне себе искренне не понимает. Умом видит морскую дорогу, а внутри себя не воспринимает её за таковую.

— И много ты корабликами теми навозишь?