Князь Барбашев-2 - [45]

* * *

Разложив перед собой чистый лист, Ивор Лоде крепко задумался. В отличие от простого рыбака, он прекрасно знал на чьих землях стоит Улеборг. И ему сильно не нравилось известие об интересе русских к его крепости. Ведь сюда он попал по протекции, и это был его шанс сделать карьеру. Род Лоде принадлежал к тем аристократическим семействам, что имели лёны в разных странах. Однако в знаменитом Брункенбергском сражении его отец встал на сторону союза Стуре и Аксельссонов, что, возможно, было ошибкой и не принесло им богатства. Практически весь шведский лён был либо утерян в годы безвластия в борьбе с сильными соседями, либо давно заложен или вообще продан. А последние владения в Дании, как и у других шведских дворян поддержавших регента, были конфискованы королём Гансом I. И даже признание Стеном Стуре принца Кристиана наследником шведской короны не вернуло их. Так что Ивор нисколько не завидовал своему старшему брату Нильсу, которому на условиях майората достался старый и обветшавший замок отца и немного пахотной земли, сдаваемой бондам в аренду. Впрочем, ни для кого не было секретам, что большинство фрельсов Швеции было бедно и мало отличалось от верхушки зажиточного крестьянства. Вот только Ивору такая жизнь была не по нутру. Ему посчастливилось однажды побывать в Дании, и он хорошо насмотрелся на жизнь тамошних дворян и наслушался рассказов путешественников, приехавших из имперских земель.

Впрочем, как второму сыну, ему мало что светило, а потому он рано начал оббивать пороги более удачливых родственников и со временем добился своего. Да, его засунули сюда, в финскую глушь, дабы просто избавиться от бедного, но настойчивого просителя, но получилось так, что тем самым он вытянул свой счастливый билет. Будучи комендантом заштатной крепостицы, молодой Лоде, разобравшись в хитросплетениях местной деловой жизни, смог неплохо обогатить свой карман, и был ныне куда богаче, чем братец Нильс.

И вот теперь над всем его благополучием нависла нешуточная опасность. А что самое плохое — русские удачно подгадали со временем. Швецию давно раздирала смута. Государственный совет, ведомый архиепископом Тролле, открыто выступал против планов регента Стуре. И в эту бучу с большим удовольствием вписался новый датский король, когда-то признанный тем же регентом наследником шведской короны. И что с того, что замок архиепископа ныне был разрушен, а сам он оказался в тюрьме? Кристиан не желал мириться с таким положением дел, и вся Швеции жила в ожидании нового вторжения, стеная от блокады, устроенной датским флотом и каперами. А это значит, что никаких сил ему в помощь выделено не будет. Когда вершатся великие дела проблемы далёких окраин отходят в сторону. И если русские всё же придут, то Улеаборг Слотт вряд ли устоит. А русские придут, ведь они считали эти земли своими и, как известно, были союзниками Кристиана.

Нет, фрельс Ивор Лоде не был трусом, и он собирался до последнего защищать вверенную ему крепость, но при всём притом он был и благоразумным человеком. Осенние шторма не дадут русским атаковать крепость в этом году, флота вторжения в заливе не было, иначе разведчики не уплыли бы вместе. А значит, надо будет собрать всё самое ценное, что накопилось у него здесь и переправить с ближайшей оказией в Швецию, дабы если господь позволит ему остаться в живых, то ему бы не пришлось начинать всё сначала. Так что дел, которыми нужно было заняться, кроме, разумеется, подготовки крепости к возможной осаде, у него хватало.

Но для начала нужно написать донесение в Стокгольм…

Глава 5

Штормлива осенняя Балтика. Неприветлива. Море отливает свинцом. Крупные волны, ударяясь о борт, перекатываются через палубу, и при каждом ударе корабль вздрагивает и кренится.

Три дня шумел Ботнический залив, не давая каперским кораблям достичь Аландских островов. Три дня команды боролись со стихией, не давая ей утопить или выбросить корабли на берег. А когда шторм, наконец, прекратился, оказалось, что отнесло их немного в сторону.

Накинув на плечи кафтан, Андрей поднялся на палубу и жадно глотнул свежий, солоноватый воздух. Море, словно отдыхая от бешеной пляски, едва вздымалось, слегка покачивая шхуну. Пробивающееся сквозь разрывы туч солнце играло бликами на воде и сырой палубе. Недалекий берег, поросший лесом и густыми зарослями начавших желтеть и краснеть кустов, выглядел диким. Впрочем, для этих мест это была привычная картина: Норрланд был всё ещё слабо заселён, и кроме Евле не имел к северу ни одного города. Хотя те же Умео и Лулео уже существовали, но это были небольшие сельские поселения с портом, которым ещё век предстояло ждать, прежде чем им присвоят права города.

Склонившись на борт, князь долго слушал мягкие всплески воды, пока его не отвлёк штурман, как всегда сопровождаемый гардемаринами, проходящими навигационную практику.

— Княже, думаю вон тот торговец нам лучше расскажет, в каких водах мы очутились, — произнёс он, указывая куда-то в сторону моря.

Подняв взор, Андрей рассмотрел идущий под всеми парусами большой и пузатый купеческий корабль. Вскинув подзорную трубу, он долго рассматривал парусник, на поверку оказавшимся шведским. Это сильно заинтересовало Андрея: он уже знал, что практически всю шведскую внешнюю торговлю держали в руках немецкие, главным образом любекские, купцы, а сами шведы редко ходили за море. А тут довольно крупный корабль явно кого-то из местных. Для кож и коровьего масла слишком большая посудина. Так что явно следовало поинтересоваться: что же у того находилось в трюме. Наблюдаемый им воочию наглый захват принадлежавшей Руси земли давал ему пусть и скользкий, но повод навести в местных водах свои порядки.