Князь Александр Невский - [106]
Глава 14
Чашки с кумысом
Уже много часов подряд лил дождь, пронизывающе холодный, непрерывный, какой бывает только поздней осенью.
Шатёр Эриха и Савы готов был промокнуть насквозь – дешёвый войлок, из которого его сшили, не мог больше удерживать влагу.
Тихо ругаясь по-немецки, Эрих старался туже натянуть кров шатра на опоры, чтобы вода по крайней мере не скапливалась и не проливалась сверху.
Полог откинулся. В шатёр ввалился насквозь промокший Сава.
– Когда же милостью Божьей кончится этот ливень?! – возмущался он, пытаясь отряхнуться, но добиваясь лишь того, что вода с его волос затекала за ворот кольчуги, под рубаху и под плащ. – Скажи на милость, Эрих: как мы с тобой будем спать? По-моему, внутри шатра уже тоже всё вымокло!
– Да нет, внизу пока что сухо! – немец продолжал сражаться с промокшим войлоком. – Видишь, верх я поправил и очаг уберёг: огонь горит – значит, не замёрзнем… А у тебя что? Ты нашёл его?
– Китайца-то? – Сава скинул плащ, стряхивая с него воду, и, ёжась, уселся ближе к огню. – Да, я нашёл этого Гау.
– И что?
– Он стал клясться всеми китайскими богами, что давно не изготавливал и никому не продавал ядов.
Эрих зло фыркнул:
– Ты поверил ему?
– Нет. Потому что татары, которые указали мне, как найти его юрту, рассказали и о том, что именно и за сколько у него можно купить.
– Неужели татары тоже друг друга травят?! – скривился немец.
– Случается, – отвечал Сава. – Особенно среди знати. Когда речь о власти, например. Но чаще они травят крыс, которые губят собранное ими зерно и пакостят в лошадиных стойлах. А Гау этот обычно продаёт свои зелья живущим в Орде иностранцам.
– Например, папским послам?
– Возможно, им тоже.
Фон Раут туже затянул верёвки, которые крепили верхнюю часть шатра, и тоже подсел к очажку – греться.
– Сава, хорошо, что ты нашёл китайца. Хорошо, что сумел его разговорить. Но он наверняка сказал тебе, что ядов медленного действия не делает. Кому они нужны? Соперников в борьбе за власть нужно травить быстро. Крыс – тоже.
– Всё так. – Сава вытянул руки над огнём. – Гау не делает медленных ядов. Но указал мне, кто их делал.
– Ты сказал «делал»? – насторожился Эрих.
Сава кивнул:
– Да, Эрих. Жил здесь один старик-итальянец, тоже – лекарь. Вот он мог сделать всё что угодно, лишь бы хорошо заплатили. И по словам китайца, недавно купил себе новенький, очень дорогой шатёр и двух шестнадцатилетних невольниц.
– И не выдержал их ласк?
– Со стороны именно так и выглядело. Но, возможно, тот, кто его озолотил, опасался, что старик на радостях будет слишком много болтать. Так что спросить о противоядии больше некого!
Эрих покачал головой:
– Тот, кто заказал яд, знает всё о его действии. И о противоядии, если оно существует, тоже.
– И кто заказал? – сжимая зубы, зарычал Сава. – Иудей этот, что шныряет здесь, словно крыса? Ведь он?
На лице немца отразилось некоторое сомнение:
– Возможно, иудей, а возможно, иезуит. Как ни обидно, но иногда мне кажется, что это – одно и то же…
Сава стиснул кулаки, вновь сжал зубы, на этот раз так сильно, что они заскрипели. Потом не без удивления глянул на друга:
– Ого, как ты своих-то!
– Они мне не свои! – огрызнулся Эрих. – И далеко не все католики – иезуиты. А я давным-давно и не католик.
Некоторое время он сидел в задумчивости, потом произнёс:
– Отца Дамиана я видел в последний раз почти двенадцать лет назад. Тогда я уже давно был православным и ни от кого этого не скрывал. Жил в Литве. Меня позвал туда литовский князь Миндовг. Он в то время как раз расстался со своим язычеством, принял православие и очень хотел союза с князем Александром. Зная, что я его друг, пригласил к себе на службу. Правда, я у него долго не продержался: Миндовг очень скоро опять стал союзничать с Ливонским орденом и в конце концов принял католичество.
Сава рассмеялся:
– Миндовг этот из церкви в церковь шарахался, так что не упомнишь, когда он кем и был-то. С кем выгодно казалось, с тем и объединялся. В последнее время – снова с нами. Думали уж вместе с Александром идти против ливонцев, но поссорился Миндовг и со своей роднёй – убили его. Может, кстати, и хорошо, что вместе походом не пошли: а ну как он бы вновь на другую сторону переметнулся? Хотя князь ему верил!
– Я тоже верил, – кивнул Эрих. – Ни в смелости, ни в уме ему было не отказать. Вот он меня и отправил двенадцать лет назад послом к папе римскому. Ему донесли, что папа тоже ищет союза с Русью и хочет иметь своим союзником Александра… И я, опять же, готов был поверить в это: в отличие от Григория Девятого, папа Иннокентий Четвёртый старался казаться миролюбивым, спокойным и чаще искал согласия, а не войны. Если б это и в самом деле было так! Но я говорю всё это лишь к тому, что, пожалуй, всё же не верю в виновность отца Дамиана. Плести свои интриги и строить планы, как и кого использовать, он может ещё долго. И едва ли для осуществления его планов была бы выгодна гибель князя Александра. Ему, как ныне большинству европейцев, хотелось бы постоянства – надёжной власти там и здесь.
– Значит, не Дамиан? – Сава в упор смотрел на друга. – Уверен?
Эрих колебался лишь секунду. Потом сказал:
Роман посвящен жизни и творчеству Огюста Монферрана (1786–1858), одного из крупнейших архитекторов XIX в., создателя Александровской колонны, Исаакиевского собора и многих других архитектурных сооружений.Роман Ирины Александровны Измайловой рассчитан на широкий круг читателей, но в особенности будет полезен тем, кто интересуется историей русского искусства и культуры в целом.Для широкого круга читателей.Издание осуществлено за счет средств автора.
На фоне реальных исторических событий, знакомых нам лишь по древнегреческой мифологии, разворачивается действие этого фантастического остросюжетного романа. Автор превращает мифологических героев в живых реальных людей с реальными характерами, но дает им несколько иную судьбу, чем неведомые нам создатели древнегреческих мифов. Из существующих вариантов известного предания о Троянской войне, на основе которых было создано множество литературных произведений, гомеровская «Илиада» была более гениальной, чем остальные, но не более верной исторической правде, которой мы попросту не знаем...
Исаакиевский собор – одно из самых удивительных зданий в мире. Его строительство растянулось на сорок лет (с 1818 по 1858 год). За это время Российскую империю потрясали бунты, стихийные бедствия и эпидемии, однако ценой многих жертв и вопреки тяжелейшим испытаниям главный Собор страны был построен и освящен. Роман Ирины Измайловой в увлекательной форме рассказывает подробную историю строительства Исаакиевского собора, а также биографию его гениального зодчего Огюста де Монферрана, чья жизнь, полная невероятных приключений, может затмить лучшие страницы книг Александра Дюма.
Конец XII века. Ричард Львиное Сердце не вернулся из Крестового похода. В отсутствие короля «старая добрая Англия» превращается в ад – осмелевшие от безнаказанности феодалы грабят и рвут страну на части, простонародье ропщет под гнетом двойных налогов, в лесах и на дорогах хозяйничают разбойничьи шайки, и повсюду гремит имя Робин Гуда, который слывет «благородным разбойником» и защитником угнетенных. Но что за польза народу от его «подвигов», расшатывающих и без того слабую власть и ввергающих страну в кровавую смуту? Станет ли простолюдинам легче, если вся Англия превратится в выжженную мятежами пустыню? Кто в состоянии обуздать бандитскую вольницу и спасти королевство от гибели? Лишь один человек – благородный сэр Эдвин, шериф Ноттингемский…Неожиданный взгляд на судьбу и деяния легендарного разбойника! Шокирующее переосмысление классического сюжета! Именно так Ридли Скотт (режиссер «Гладиатора» и «Царства небесного») задумал снимать свой блокбастер «Робин Гуд», премьера которого стала главным кинособытием года!
Героический троянский поход греков закончился, Троя лежит в руинах, но Троянская война продолжается в судьбах ее героев. Тени войны, словно древние богини мщения — эринии, — преследуют их. Мужественный Ахилл и героический Гектор отплывают от берегов Трои в поисках жены и сына нового троянского царя. Долгие годы проведут они в странствиях, судьба пошлет им самые невероятные приключения и снова и снова будет сталкивать их с былыми друзьями и врагами.Обо всем этом в новом, безумно увлекательном романе Ирины Измайловой «Герои Троянской войны», который является продолжением романа «Троя».
Середина XVIII века. На просторах Карибского моря идет бесконечная война за вест-индские колонии с их несметными богатствами. А на войне, как известно, все средства хороши — на словах осуждая морской разбой, великие державы не брезгуют помощью пиратов. Их черные флаги с «веселым Роджером» наводят ужас на портовые города; встречи с ними избегают даже военные корабли. И на все Карибское море гремит имя пиратского капитана по прозвищу Черный Алмаз — неуловимого, словно призрак, стремительного и опасного, как акула, загадочного, как сама смерть.
«Он был славным, добрым человеком, этот доктор Аладар Фюрст. И он первым пал в этой большой войне от рук врага, всемирного врага. Никто не знает об этом первом бойце, павшем смертью храбрых, и он не получит медали за отвагу. А это ведь нечто большее, чем просто гибель на войне…».
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.