Князь Александр Невский - [104]
И вновь повторяла те же слова, так же ровно, почти без выражения.
За спиной князя собирались его воины, но, как и он, не решались, заговорив, прервать колыбельную. Наконец, кто-то из них шепнул Александру:
– Князь! Тут ещё десятка полтора изб – жилые вроде. Может, не тревожить молодуху-то? Небось, дитя у неё плохо засыпает, если она его до захода солнца уж баюкает…
– Странно как-то! – шепнул в ответ Александр. – В люльке – младенец, а в горнице – ни тряпицы, ни пелёнки, ни горшка, ни миски… И огонь в очаге еле-еле тлеет. Так и дитя застудить недолго – вечер уже, скоро совсем холодно станет…
Женщина, не замечая их перешёптывания, продолжала петь.
Наконец князь решился вновь осторожно постучать в дверной косяк:
– Прости, молодушенька! Ты что же, одна живёшь? Людей моих согреться не пустишь ли? Мы шуметь не станем.
Женщина прервала колыбельную, не оборачиваясь, прошептала:
– Заходите, люди добрые, заходите! Тесно у нас, но гостям мы всегда рады. Вот я сыночка убаюкаю да и хлеб испеку. Угощу всех, чем Бог послал!
Александр и его дружинники недоуменно переглядывались: никакой тесноты в пустой хате не было, как не было и посуды, в которой могло бы быть тесто. Казалось, что хата вообще нежилая. Митрофан на цыпочках подошёл сзади к женщине, через её плечо заглянул в люльку. Оторопев, застыл. В люльке, заботливо укутанная пелёнками, лежала… тряпичная кукла с соломенными волосами и нарисованным углём лицом…
– Князь! – прошептал потрясённый парень.
Александр тоже подошёл, посмотрел и медленно осенился крестом.
Женщина подняла голову, и стало наконец видно, что это – старуха, с морщинистым лицом и слезящимися глазами. Она широко улыбалась князю и его воинам беззубым ртом:
– Нравится? Красивый у меня сынок, ведь правда? А разумный какой… И годика не сравнялось, а уж людей узнаёт, различает… Глядите, проснулся! Видно, вы – люди добрые, раз вам он улыбается… Так ведь не всякому улыбнётся…
Чья-то рука подёргала князя за рукав кафтана. Он, вздрогнув, обернулся и увидел другую женщину, тоже немолодую. В левой руке та держала миску с дымящейся похлёбкой, а правой показывала украдкой выразительный жест: покручивала пальцем у виска. Александр понимающе кивнул, отступая от лавки и люльки.
Вошедшая между тем обратилась к безумной:
– Ты что ж, Марфуша, так и не укачала его? Экий он у тебя нынче беспокойный! А я тебе похлёбки вот принесла. Поешь, не то и молоко пропадёт – чем кормить-то сынка станешь? Ешь, скорбная моя, ешь!
Старуха взяла миску, быстро и жадно принялась есть, поглядывая между тем на люльку. Доконав скудную еду, прошамкала:
– Он, Онисья, спал! Вот люди добрые пришли, так и пробудился. Ничего, ничего, я ему сейчас грудь дам, и он сызнова заснёт. Ничего…
Анисья забрала миску, краем фартука вытерла сумасшедшей рот, и, пока та доставала из люльки «ребёнка», поманила пришедших за собой.
Они вышли за нею следом, а из горницы доносился смех и ласковое бормотание старухи, уверенной, что «ребёнок» сосёт её грудь.
Александр и его воины прошли следом за Анисьей к другим хатам небольшой деревни. На ходу та поясняла:
– Она умом уж давно тронулась. Уж годов двадцать пять будет… Пришла к нам сюда уже такая. Идёт зимой, по снегу босиком, в одном сарафане, а на руках – дитя. Она его качает, песню поёт. Люди глянули, а он-то мёртвый! Так она нам и не сказала, из какого града либо села ушла. А в младенце её стрела торчала – татарская! Это тогда было, когда Батый по Руси шёл, всё жёг да всех убивал! Мы приютили Марфу. Поселили в этой вот избе опустелой – люди в свои хаты её пускать побоялись. Ночью, как задремала, подменили её покойника куклой соломенной. Боялись, что заметит да вовсе обезумеет… Ан нет! Так же качает, баюкает, грудь даёт… Мы младенчика похоронили, батюшка из соседнего села его отпел. А Марфуша у нас осталась. И всё нянчит куколку, всё думает, что то её сыночек маленький. По сию пору. Мы тут, несколько женщин, её подкармливаем, когда есть чем, одёжу на ней меняем. Вчера вон только поменяли – старая-то уж истлевать начала… Так-то она тихая, а когда прежде пытались её вразумить: мол, сынок твой помер, так она – в крик, драться кидалась. Потом затихала. Ну, мы и перестали ей говорить. Что поделать, коли Господь у ней разум взял? Может, так ей легче жить… А вы, путники, кто ж будете?
Александр Ярославич ответил, невольно оглядываясь на скорбное место:
– Князь я. Александр.
Анисья всплеснула руками:
– Ну?! Александр Невский?! Да неужто? И откуда ж?..
– Из Орды, матушка.
Та закивала с глубоким вздохом:
– Всё отпрашиваешь нас, грешных, от ярости татарской, отмаливаешь?
Александр с ходу, резко остановился, взяв женщину за руку:
– Так ты это понимаешь? Понимаешь, для чего я всё это делаю?
Та всплеснула руками:
– Но ведь не безумный же твой народ, княже! У кого Господь ум не отнял, как у той несчастной, те видят, что тебе делать приходится, какой крест нести. Один ты у нас, князюшка! На всю Русь один – заступник наш единственный!
Роман посвящен жизни и творчеству Огюста Монферрана (1786–1858), одного из крупнейших архитекторов XIX в., создателя Александровской колонны, Исаакиевского собора и многих других архитектурных сооружений.Роман Ирины Александровны Измайловой рассчитан на широкий круг читателей, но в особенности будет полезен тем, кто интересуется историей русского искусства и культуры в целом.Для широкого круга читателей.Издание осуществлено за счет средств автора.
На фоне реальных исторических событий, знакомых нам лишь по древнегреческой мифологии, разворачивается действие этого фантастического остросюжетного романа. Автор превращает мифологических героев в живых реальных людей с реальными характерами, но дает им несколько иную судьбу, чем неведомые нам создатели древнегреческих мифов. Из существующих вариантов известного предания о Троянской войне, на основе которых было создано множество литературных произведений, гомеровская «Илиада» была более гениальной, чем остальные, но не более верной исторической правде, которой мы попросту не знаем...
Исаакиевский собор – одно из самых удивительных зданий в мире. Его строительство растянулось на сорок лет (с 1818 по 1858 год). За это время Российскую империю потрясали бунты, стихийные бедствия и эпидемии, однако ценой многих жертв и вопреки тяжелейшим испытаниям главный Собор страны был построен и освящен. Роман Ирины Измайловой в увлекательной форме рассказывает подробную историю строительства Исаакиевского собора, а также биографию его гениального зодчего Огюста де Монферрана, чья жизнь, полная невероятных приключений, может затмить лучшие страницы книг Александра Дюма.
Конец XII века. Ричард Львиное Сердце не вернулся из Крестового похода. В отсутствие короля «старая добрая Англия» превращается в ад – осмелевшие от безнаказанности феодалы грабят и рвут страну на части, простонародье ропщет под гнетом двойных налогов, в лесах и на дорогах хозяйничают разбойничьи шайки, и повсюду гремит имя Робин Гуда, который слывет «благородным разбойником» и защитником угнетенных. Но что за польза народу от его «подвигов», расшатывающих и без того слабую власть и ввергающих страну в кровавую смуту? Станет ли простолюдинам легче, если вся Англия превратится в выжженную мятежами пустыню? Кто в состоянии обуздать бандитскую вольницу и спасти королевство от гибели? Лишь один человек – благородный сэр Эдвин, шериф Ноттингемский…Неожиданный взгляд на судьбу и деяния легендарного разбойника! Шокирующее переосмысление классического сюжета! Именно так Ридли Скотт (режиссер «Гладиатора» и «Царства небесного») задумал снимать свой блокбастер «Робин Гуд», премьера которого стала главным кинособытием года!
Героический троянский поход греков закончился, Троя лежит в руинах, но Троянская война продолжается в судьбах ее героев. Тени войны, словно древние богини мщения — эринии, — преследуют их. Мужественный Ахилл и героический Гектор отплывают от берегов Трои в поисках жены и сына нового троянского царя. Долгие годы проведут они в странствиях, судьба пошлет им самые невероятные приключения и снова и снова будет сталкивать их с былыми друзьями и врагами.Обо всем этом в новом, безумно увлекательном романе Ирины Измайловой «Герои Троянской войны», который является продолжением романа «Троя».
Середина XVIII века. На просторах Карибского моря идет бесконечная война за вест-индские колонии с их несметными богатствами. А на войне, как известно, все средства хороши — на словах осуждая морской разбой, великие державы не брезгуют помощью пиратов. Их черные флаги с «веселым Роджером» наводят ужас на портовые города; встречи с ними избегают даже военные корабли. И на все Карибское море гремит имя пиратского капитана по прозвищу Черный Алмаз — неуловимого, словно призрак, стремительного и опасного, как акула, загадочного, как сама смерть.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
Роман переносит читателя в глухую забайкальскую деревню, в далекие трудные годы гражданской войны, рассказывая о ломке старых устоев жизни.
Роман «Коридоры кончаются стенкой» написан на документальной основе. Он являет собой исторический экскурс в большевизм 30-х годов — пору дикого произвола партии и ее вооруженного отряда — НКВД. Опираясь на достоверные источники, автор погружает читателя в атмосферу крикливых лозунгов, дутого энтузиазма, заманчивых обещаний, раскрывает методику оболванивания людей, фальсификации громких уголовных дел.Для лучшего восприятия времени, в котором жили и «боролись» палачи и их жертвы, в повествование вкрапливаются эпизоды периода Гражданской войны, раскулачивания, расказачивания, подавления мятежей, выселения «непокорных» станиц.
Новый роман известного писателя Владислава Бахревского рассказывает о церковном расколе в России в середине XVII в. Герои романа — протопоп Аввакум, патриарх Никон, царь Алексей Михайлович, боярыня Морозова и многие другие вымышленные и реальные исторические лица.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.