Княгиня - [50]
Nulla fere causa est, in qua non femina litem moverit, пришло на память изречение из «Сатир» Ювенала, ценимых им ничуть не менее трудов теологов. «Нет в мире распри, к которой не была бы причастна женщина».
Как верно утверждение Фомы Аквинского и многих других о том, что зов плоти есть величайший вред душе и самый непростительный из смертных грехов; он куда опаснее зависти, корыстолюбия и неумеренности, гнева и душевной лености. Ведь именно от него, подобно тому как головная боль от неумеренных возлияний, и происходят иные наши тяжкие грехи, так досаждающие человеку в этом бренном мире и лишающие его права попасть в царствие небесное.
4
— Городские стены насчитывают в длину тридцать миль, — объявил Джулио, — а Рим — сто двадцать тысяч жителей.
Кларисса почти забыла, насколько огромен этот город. Если кто-то надумал здесь укрыться, ему ничего не стоило затеряться в лабиринте римских улиц и переулков. С самого раннего утра, невзирая на изнурительную жару, она в своем открытом экипаже решила объехать город. Перед Джулио, двадцатилетним жителем Вечного города, зарабатывавшим на хлеб насущный показом приезжим красот Рима, встала необычная и трудная задача: побывать у всех зданий, возведенных за годы ее отсутствия.
— Обычно люди хотят осмотреть памятники старины, — недоумевал провожатый. — Места паломничества, могилы мучеников или катакомбы, где скрывались первые христиане. Может, все же осмотрим их?
Оказывается, этот Джулио еще и рекомендации выдает! Она и сама знает, куда ей надо!
— Нет, — едва сдерживая раздражение, ответила княгиня. — Мы поедем осматривать новые постройки.
Как же изменился Рим! Теперь посреди прежнего, старого города вдруг вырос новый, как бывает в лесу или парке, когда рядом со старыми поколениями деревьев пробивается молодняк. Неужели за эти немногие годы успели столько построить? Или эти здания были уже тогда, а она просто не смогла их увидеть из-за несговорчивого Уильяма? Старый наставник Клариссы как мог старался отговорить ее и от этой поездки, он совсем одряхлел и на сей раз вынужден был остаться в Англии, где продолжал купаться в лучах литературной славы как автор нашумевшей книги «Путешествие по Италии, с описанием и учетом всех многочисленных искусительных и манящих соблазнов и обольщений, каковые в этой стране встречаются».
— Может, нам все-таки сделать перерыв, княгиня? А то мы уже седьмой час носимся по городу, — взмолился молодой человек.
— Я не устала, Джулио. К тому же мы еще далеко не все осмотрели.
Джулио знал город как свои пять замызганных пальцев. Сопровождая пояснения величественными жестами, будто замыслы всех этих зданий принадлежали не кому-нибудь, а лично ему, Джулио, юноша показывал Клариссе роскошные палаццо, великолепные церкви, чудесные памятники — но, казалось, они мало интересовали странную леди. Кларисса вполуха внимала цветистым рассуждениям гида-самоучки и тут же велела ехать дальше. Она никак не находила того, чего искала. Впрочем, знала ли она, что ей нужно?
Вдруг княгиню осенила идея.
— Покажи мне самые крупные стройки!
— Стройки? — Джулио смотрел на нее так, будто ослышался. — Что вам до них? Там одна только грязь да пыль! Давайте лучше завернем к жене моего брата, Марии. У нее тут таверна поблизости, и она готовит самые вкусные в городе макароны.
— Ты что, не слышал, что я тебе сказала? Показывай мне стройки!
Пока экипаж разворачивался, у Клариссы вырвался невольный вздох. Всегда бы ей оставаться такой решительной, какой она была с этим провожатым! Княгиню одолевали сомнения. К чему ей все это? Перед отъездом в Рим она поклялась не встречаться ни с одним, ни с другим. Ее поездка преследовала совершенно иную цель — паломничество. Кларисса намеревалась помолиться за своего супруга, лорда Маккинни, обойти все места погребения мучеников веры — именно за этим она и приехала в древний город. Но подозрение, охватившее ее вчера при виде колоколен собора Святого Петра, лишило княгиню покоя. Если произошло то, чего она опасалась, имела ли она право просто отмолчаться? И пока экипаж возил ее от стройки к стройке, Кларисса напряженно вглядывалась в недостроенные здания, пытаясь распознать в них характерный стиль, присущий лишь Франческо Кастелли. Повсюду предпочитали строить в новой манере, с которой она познакомилась еще в свой первый приезд сюда, — здания изобиловали роскошными украшениями, будто на свете враз исчезли горе и нужда, но ни в одном из них она не узнавала неповторимой манеры Франческо, своеобразия, отличавшего его от десятков других архитекторов. Неужели он давным-давно покинул Рим? Или, что еще хуже, не получал ни от кого заказов?
И вдруг — это было уже к вечеру, когда стены и башни отбрасывали длинные тени, — сердце княгини тревожно забилось.
— Стойте! — крикнула она кучеру.
Хотя фасад церкви закрывали леса, Кларисса не могла не заметить ее особой формы. Здание церкви походило на человека, с распростертыми объятиями вышедшего к своей пастве. Никому не могло прийти в голову ничего подобного!
Выйдя из экипажа, Кларисса торопливо миновала площадь и обратилась к молодому плотнику:
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.