Княгиня Ольга. Пламенеющий миф - [44]

На лето 941 года пришелся очередной этап византийско-арабских войн. Сухопутные войска (сорок тысяч под командой Варды Фоки и Иоанна Куркуаса) находись в Малой Азии, близ сирийской границы, а военный флот ушел в Эгейское море, к острову Крит. Византия к тому времени уже около ста пятидесяти лет пыталась вернуть себе остров, свое прежнее владение, где под покровительством Каирского халифата процветала арабская пиратская республика, постоянно совершавшая набеги на прибрежные владения империи.

Таким образом, Константинополь и его окрестности остались практически беззащитны. В городе находился гарнизон, городская стража и тагма Схол – элитное кавалерийское подразделение. Это было одно из самых боеспособных, на тот момент, подразделений в мире, но численность его едва ли превышала 700 всадников, что против орды русов было явно мало. И скорее всего, русы об этом знали – регулярные связи с империей на то время поддерживались уже почти сто лет. У Игоря были все основания рассчитывать на успех, повторив схему действий своего «дяди», предшественника, то есть Олега Вещего: взять Константинополь в осаду и потребовать во-первых, выкупа, а во-вторых, подписания нового договора на выгодных для Руси условиях. И у него могло бы все получиться по старой схеме, не вмешайся в дело один фактор, которого русы не предвидели.

Игорь шел, надо думать, на ладьях из устья Днепра вдоль побережья Болгарии – известно, что болгары послали весть о нем в Константинополь, а это они могли сделать, только когда увидели войско близ своих берегов. Призывал их к этому союзнический долг. Опять же, в художественной литературе очень популярна идея, будто болгары, как «братья-славяне», в конфликтах между русами и греками находились на стороне русов, но на деле было наоборот: после долгих войн, которые вел с греками болгарский князь\цесарь Симеон Великий, его сын Петр в 927 году заключил с Византией мир, женился на Марии-Ирине, внучке Романа, тогдашнего старшего из василевсов-соправителей, и сам получил титул «василевса болгар», что сделало его формально равным самому византийскому императору.

Но послали весть и херсониты, а значит, какая-то часть русского войска шла мимо побережий Крыма. И это мог быть только наш знакомый, Хельги Черноморский, который после своего недавнего похода на Тамань еще должен был оставаться где-то в окрестностях Херсонеса. Вероятно, близ устья Дуная оба войска, Игоря и Хельги, соединились и пошли дальше на юг, к Босфору.

Когда в Константинополе – вероятно, где-то в мае, – получили весть о том, что на город идет войско русов, перед императором встал вопрос, а что же делать?

Собственно говоря, в этой ситуации для Великого Города не было ничего уникального. За последние три века Константинополь осаждался семнадцать раз – аварами, фракийскими славянами, болгарами, русами, арабами и другими (мятежными) греками, но ни разу не был взят. Город имел мощнейшие укрепления (часть их можно видеть в Стамбуле и сейчас) и взятие его штурмом тогда, в Х веке, представлялось маловероятным. (Это получилось у крестоносцев в 1204 году). Но все же вражеское войско, которое стояло вокруг города и разоряло богатые предместья, императору было нежелательно, а быстро вернуть военные силы с основных театров было нельзя. Подробное описание этой ситуации оставил Лиутпранд Кремонский, современник событий, епископ и дипломат, подданный Оттона Великого, дважды ездивший от него с поручениями в Византию и слышавший об этой войне от очевидцев. По его рассказу, когда император Роман узнал, что к нему идет «король народа русиос», Игорь, с более чем тысячей судов, он провел в размышлениях немало бессонных ночей. Игорь в это время опустошал морское побережье (вероятно, перед Босфором). В гаванях Константинополя нашлись 15 полуразрушенных хеландий (довольно крупных военных судов), которые не были взяты флотоводцами из-за ветхости. Роман приказал приготовить их к выходу в море и оснастить устройствами для метания огня со всех четырех сторон: по бортам, на носу и на корме.

Прежде чем продолжать рассказ об этой кампании, мы поговорим о том, кто Игорю в этой войне противостоял. Государственные деятели Византии известны гораздо лучше, чем русские (из соратников Игоря нам известен по имени практически один Свенельд), но главный герой русско-византийской войны 941 года, к моему удивлению, привлекал к себе так мало внимания, что мне нигде не удалось найти связного рассказа о нем. Поэтому я сама вам поведаю об этом малоизвестном герое византийской дипломатии, которому наш Игорь, в том числе, обязан своей репутацией неудачника.

Звали его Феофан. Возможно, начинал он как «дьяк посольского приказу», происхождение его и начало карьеры окутано мраком. Хроника Симеона Логофета впервые упоминает его под 925 годом: «Парадинастевоном[44] же вместо мистика Иоанна назначается протовестиарий Феофан». (В хронике Продолжателя Феофана – управителем.) Здесь он уже занимает весьма высокую должность: протовестиарий – это заведующий вестиарием, то есть царской сокровищницей.

Далее о нем упоминается с похвалой, когда в 927 году протовестиарий Феофан провел успешные переговоры о заключении мира с Болгарией и о браке молодого болгарского царя Петра с внучкой тогдашнего император Романа Лакапина – Марией, и присутствовал в числе первых лиц на их бракосочетании. Видимо, уже тогда Феофан имел придворное звание патрикия – практически высшее для не родственника императора. Таким образом, при непосредственном участии Феофана был положен конец многолетней войне между Романией и Болгарией, Мария Христофоровна из рода Лакапин стала болгарской царицей Ириной.