Княгиня Ольга и дары Золотого царства - [4]
Громко стучало сердце.
– Больше волнуюсь, чем когда невестой ехала, – вырвалось у Эльги, и она невольно взяла Уту за руку. – Тогда думала, сердце выскочит, а теперь понимаю – то смех был, а не тревога.
Ута не ответила, но стиснула ее пальцы. Казалось бы, замужество, ради которого Эльга приехала в Киев впервые, уже более двадцати лет назад, – самый важный перелом в жизни женщины. А вот нет. Теперь они подъезжали к Киеву совсем с другой стороны – не с полуночи, а с полудня, – пережив куда более важный переход. Совлекши с себя ветхого человека и облачившись в Иисуса Христа… И обе тайком трепетали от страха перед новой жизнью, которую им придется вести на старом месте, в старом окружении. Заново искать и налаживать связь со своей же родней. Общая кровь в их жилах осталась та же, но пути духа разошлись так далеко, что от мысли об этом земля будто таяла под ногами.
Сейчас закончится долгий путь, завершится странствие, продлившееся целый год. Как только она ступит на плахи подольского причала, порвется невидимая связь с Золотым царством – та, что она ощущала все эти два месяца с тех пор, как покинула град Константина.
Вот уже видны впереди пристани, полные народа. Наверное, такая же толпа собралась здесь, когда от греков возвращался Олег Вещий – повесив цветные паволоки на штевни и борта судов, так что его лодьи скользили по воде, будто чудные ирийские птицы.
– Вон князь! – крикнул Гридя-кормчий, вытянув шею. – Сам вышел матушку встречать!
«Ну, хотя бы жив», – мелькнуло в голове, и мысль о сыне придала Эльге сил. Она встала и шагнула вперед, оперлась о борт.
И Киев открылся перед ней во всю ширь – крутые горы, взвозы и тропки на склонах, избы, причалы, люди… Глаз по привычке искал что-то огромное – палатионы, церкви, стены, колонны – но самым большим здесь были сами горы. Все привычное по прежней домашней жизни теперь показалось маленьким.
Зато она увидела Святослава – он стоял под своим красным стягом, который в любой толпе указывал: князь здесь! Да он и сам напоминал стяг: в красном кафтане, размахивал над головой шелковой шапкой на соболях, и его светлые волосы золотились под солнцем. Он что-то кричал, но Эльга не различала его голоса среди рева толпы. Кружилась голова, и Ута, выискивая глазами собственного сына Улеба где-нибудь возле князя, подхватила ее под локоть. Эльга едва дышала: эти последние мгновения давили на грудь, будто мешки с песком. Уж скорее бы… Скорее вернуться целиком, ступить в свою новую жизнь на старом месте…
Лодья ударилась бортом о причал, закачалась на волне. Перекинули сходни: Эльга слышала, как глухо стукнуло дерево о дерево, и сердце сжалось, будто вплотную придвинулась некая опасность. Редко ей удавалось сойти с лодьи с таким удобством: обычно приходилось забираться на скамью, садиться на борт, а оттуда прыгать в руки Мистине Свенельдичу, который, стоя на песке или прямо в воде, принимал сперва княгиню, потом свою жену Уту, чтобы поставить наземь.
А по сходням уже бежал Святослав. После годовой разлуки Эльге бросились в глаза перемены: он возмужал, еще немного подрос, раздался в плечах, и в лице его проглядывало нечто столь суровое, что на миг этот крепкий светловолосый мужчина показался ей чужим. Это был совсем не тот мальчик, которого она по привычке воображала в разлуке!
– Мама! – кричал он.
Подскочил и схватил ее в объятия, бросив шапку на днище. Прижал к себе, так что она задохнулась, отстранился, поцеловал раз, другой, третий.
– Вижу, здорова! Ну, слава Перуну!
– А там… – Эльга глубоко вдохнула, но ей едва хватало воздуха, чтобы говорить. – А там ворота прямо в воду смотрят, и с лодий в них все поднимают: товары всякие…
– Где – там? – Святослав, смеясь, поднял бровь.
– Ну, в Константинополе… И причалы там каменные.
Она и сейчас ясно видела это перед собой: шелковистую синеву Босфора, белые каменные стены, встающие, как кажется, прямо из воды, а в них – окна, большие и малые, через которые особыми хитрыми устройствами поднимают грузы прямо с кораблей. Каменные львы, стерегущие причал у дворца Вуколеон, тонкие колонны в арочных окнах…
Она сама не знала, почему заговорила об этом прямо сейчас. Себя не помнила, не находила нужных слов. Смех Святослава помог ей хоть чуть прийти в себя. Сердце колотилось во всю грудь, дыхание теснило, голова кружилась, в ушах шумело. Помнится, так же она себя чувствовала, когда впервые увидела Константинополь…
Ведь она не просто прошла через нижнее течение Днепра и Греческое море. Где-то на этом пути пролегала невидимая грань тридевятого царства, разделявшая два настолько разных мира, что они просто не могли находиться на одном и том же свете.
Дома… Кириа тон Уранон…[3]
Эльга оглядывалась, сидя на лавке, и не верила своим глазам. Бревенчатые стены, полки с расписной посудой, ларцы под шелковыми покрышками, лавки под овчинами, печь в углу и за ней дверь в голбец… Было двойственное чувство: что все это ей мерещится, и одновременно казалось, что она никуда и не уезжала, а все увиденное за Греческим морем ей приснилось. За год она так привыкла засыпать и просыпаться в китоне, среди стен, отделанных плитами желтоватого мрамора, с цветной росписью под сводом и порфировыми столпами по углам, что здесь показалось темно и тесно.
Если ты сын бога Велеса и вдобавок оборотень, вряд ли твое место — среди простых смертных. И пусть никакое оружие, даже волшебное копье, не в силах убить тебя, обязательно найдется смельчак, который усомнится в этом. И тогда твоя судьба превратится в один бесконечный поединок — за право жить с людьми, а не с духами иных миров или с волками глухих чащоб; за право быть своим у своих; за право дарить любовь и быть любимым. И минует немалый срок, и будет пройден длинный путь, прежде чем род человеческий примет тебя таким, какой ты есть…
Женившись на знатной болгарыне, князь Ингвар приобрел не только влиятельную родню, но и претендентов на русские земли. Оскорбленная предательством, княгиня Ольга ушла из Киева, не желая делить мужа с другой женой и… тем самым поставила Русь под угрозу распада. Мучимая желанием избавиться от соперницы и сохранить владения, Ольга вынуждена решить для себя и другой вопрос: стоит ли сдерживать давно скрываемое влечение к побратиму мужа?..
Она росла вдали от Киева, в глухом уголке, где юных девушек по-прежнему отдавали князю-медведю, а судьбой их распоряжалась старуха-ведунья, чья избушка стояла на границе мира живых и мертвых. Племянница Олега Вещего, покорившего богатый Цареград, она была завидной невестой, а потому ее рукой планировали распорядиться в политических целях. Но характером и упрямством девушка пошла в дядю и все решила по-своему. Еще немного, и имя Ольги сделается известно не только по всем славянским землям, но и далеко за их пределами.
Северная Русь, конец Х века. Однажды на торгу Загляда, дочь купца, увидела Снэульва и полюбила его. Чтобы найти средства для женитьбы, он отправился за море. Но обратно юноша возвратился в рядах вражеской дружины, с мечом в руке, в числе тех, кто явился разорять, убивать и брать в полон. Казалось бы, не суждено Загляде найти счастье с человеком, пришедшим на ее родину как враг. Тем более что и Вышеслав Владимирович, молодой новгородский князь, неравнодушен к красавице, да и Тойво, сын знатного чудского рода, не прочь взять в жены богатую наследницу…
Каждая книга Елизаветы Дворецкой – это захватывающее приключение, мир Древней Руси, в который попадаешь прямо со страниц романа. Ее герои вызывают невольное уважение, их поступки заставляют переживать и радоваться, а их судьбы волнуют так, что невозможно оторваться, не дочитав до конца. Весной 914 года объединенное войско русских земель возвращается из похода на Хазарское море и везет немалую добычу. Нарушив договор, конница хакан-бека нападет на них на стоянке близ Итиля, чем вынуждает в жестоких сражениях защищать свою добычу и саму жизнь.
Бывает, что двое могущественных врагов – это лучше, чем один. Если они приходят одновременно и не ладят между собой. Оставив за спиной сгоревший дом и простившись с прежней жизнью, Хагир из рода Лейрингов пытается собрать войско, чтобы вернуть родной земле свободу и величие. Простой воин отправляется в дальний путь, чтобы спасти плененного конунга, еще не подозревая, что приведет в свое племя нового вождя. В походе он встречает Бергвида, законного наследника власти над страной. Но выйдет ли достойный правитель из человека, который вырос в рабстве и всю жизнь копил в сердце злобу на весь мир?
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Киевский воевода Мистина, заключая ряд с плеснецким князем Етоном, был уверен, что тот оставит земли в наследство сыну княгини Ольги, подрастающему Святославу. Таков уговор! Однако лукавый старик, которому верховный бог Один дал три срока человеческой жизни, решил обхитрить злую судьбу, так и не даровавшую ему собственных детей. Взяв на воспитание лесного найденыша, Етон сделал его своим тайным орудием. Вот только старый князь не сумел просчитать всех последствий… И теперь не только соперникам, но и ему самому и юной его красавице-жене, ходящей по краю смерти, предстоит пройти немало будоражащих испытаний…
Предслава, племянница Вещего Олега, происходит из рода женщин, веками приносимых в жертву змею, повелителю великого Волхва. Однако ныне нравы смягчились и ничто не угрожает жизни молодой красивой княгини, вот только тревожат ее странные сны, а нежданно вернувшийся поздней ночью из военного похода муж кажется странным и чужим… «Это змей! К нашей княгине летает змей!» – шепчутся вокруг. И молодой воин Воята, прибывший в земли древлян, клянется защитить Предславу во что бы то ни стало.
Не прошло и года с тех пор, как княгиня Эльга и князь Ингвар заняли киевский стол. Благодаря согласию с королевой Сванхейд, матерью Ингвара, их владения теперь простираются до самого Хольмгарда, и в их руках весь Путь Серебра. Но мало власть получить, ее важно еще удержать. И потому молодой правительнице ежесекундно приходится помнить о том, что возникшая страсть между ней и побратимом мужа, Мистиной, может не только навлечь позор на род Вещего, к которому она принадлежит, но и привести к гибели недавно объединенную державу.