kniжka - [16]
***
Мечта
Ехать, как еду сейчас на электричке, сидя на 2х местном (коротком) сиденьи, но: в пустом вагоне, без остановок, на закате (на долгом закате),на рассвете, ночью (без света), с сигаретой (трубкой, сигарой),без остановок, с бутылкой чего-нибудь пьяняще-вкусного и с чем-нибудь вкусным на закуску, очень быстро, с хорошей музыкой в наушниках (как сейчас – Tori Amos) и пусть не звонит этот чёртов телефон!
***
***
***
***
***
Брюнет
Автокран «Ивановец» въехал в мой, заросший анемонами и увитый разнопёстрыми плющами, дворик первым. Затем, т. е. – за ним, вплыли ко мне сюда три чёрные «Волги» и длиннющий «красный металлик» лимузин, марку которого я не смог определить. Зачем, спрашивается, здесь автокран? А… конечно – конечно! Имануил Абдулович Собакин! Бесится опять… Вот, кран протянул свою жёлтую с логотипом «Ивановец» стрелу к его балкону… Вот, из трёх чёрных «Волг» вышли люди (человек пятнадцать). Вот, они открыли багажники своих чёрных «Волг», чтобы достать из каждого по батуту… И вот, сам Имануил Абдулович, в чёрном спортивном костюме с чашечкой кофе (тоже – чёрного, наверное), переминается с ноги на ногу на своём позолоченном балконе. Да, он – брюнет! Надо сказать, что я ещё ни разу не видел, чтобы батуты пригодились. Брюнет повязывает себе на глаза чёрную с алыми розами повязку, он наконец-то допил кофе (уже семнадцать двадцать по московскому!) и, по привычке, добавил фарфоровых осколков (проще сказать – разбил чашку) полу (кажись – мраморному, мне отсюда не очень видно, со второго этажа) своего балкона. И вот, два раза обернувшись вокруг себя против часовой стрелки, он делает первый шаг. Неизменно, нога становится на середину стрелы автокрана. Люди с батутами неизменно напряжены. Но мне уже не интересно. Я точно знаю, что будет дальше. Я абсолютно уверен (как и он в своей походке, сверху-вниз) в Имануиле Абдуловиче Собакине. Он пройдёт за две-три минуты всю стрелу автокрана. Он сядет в лимузин.
Элизабет
Из зависти к тем, кто хоть чем-то занят, из зависти к тем, кто сейчас крепко спит, и из зависти к самому себе я вожу ручкой по бумаге. И это невероятный факт – теперь я тоже чем-то занят. О чём будет этот очередной рассказ? О чашке кофе с шоколадом, о покупке блока сигарет? Нет, сейчас навру чего-нибудь покруче, чтобы было похоже на фантастику. Но вот совесть-то вроде позволяет, а фантазия что-то уже не очень. Хромает Пегасик.
Я стоял на станции уже два часа. В январе на улице холодно стоять, таков климат. Европа, конечно, не Африка. А вот в Африку и нужно было ехать. Подошёл какой-то в форме и попросил сигарету. Я, как обычно, предложил две. Так зарабатывается благодарность. Люблю, когда мне улыбаются. А вот и поезд. Какой-то ржавый и то ли в плесени, то ли так выкрашен по-злодейски каким-то дизайнером-негодяем. Безобразный скрежет издал он остановившись. В воздухе сильно завоняло керосином. На керосине что ли? И никого. Никто не вышел встретить одинокого человека с билетом. Зайду. А внутри-то! Да как он еще не сгнил. Болото. Как если бы через болото были проложены рельсы и поезд по дну этого болота проехал. Только лягушек не хватает. Вместо сидений деревянные ящики, ай да поезд, люкс! Сел, сижу, полчаса, час, два – стоим. В вагон зашел тот самый в форме и попросил предъявить билет и ещё попросил сигарету. Я отдал ему кончающуюся пачку. А он объявил как бы: « Европа – Африка. Следующая остановка – Мюнхен. Чаю?» И вот я сижу на ящике, кругом грязь, лужи, но уже едем и я пью горячий чай. Пока ехали до Мюнхена, я съел всю булку, что была у меня с собой. За окном и, правда, одни болота. Правда, Европе конец, всё затоплено. Вот Мюнхен, вот, – что от него осталось, – три домика на холме. Но голодать не придется, к поезду идёт уже кто-то в белом халатике. Нет, о нет, только не это. Из соседнего вагона вышли четыре человека и окружили его. Они же всё скупят и мне ничего не достанется. С криком, бешеным насколько это возможно (Рубли!!!) я бросился за едой. И мне повезло, повезло, что он меня услышал. Всё, что угодно за рубли, но осталось только три батона. Дотянем до… Что там, следующая какая остановка, Лион? Дотянем до Лиона. Вскоре поезд въехал на какой-то бесконечный мост. Лион оказался просто остановкой на этом мосту, бараками вдоль этого моста, вот чем оказался Лион. Я еду в шикарнейшее место, в Зимбабве. Там рок-группа Dear Beth даёт концерт, там тепло, там есть фрукты, это вообще что-то из детства. Ананасы в банке, это мне папа подарил на первый – пятилетие – юбилей. С тем же успехом он мог бы купить мотоцикл, это мне мама потом рассказала. Ещё мама рассказывала про Африку, про леса Африки. Я так понял, что лес – это когда очень много деревьев растут вместе и ничего за ними не разглядеть. Можно сказать, что сев в этот ржавый с плесенью поезд, я осуществил мечту детства – увидеть лес. В Испании на рубль с портретом Микеланджело (редко попадается) я купил карту мира и ведро рыбы. Всю дорогу до Африки я жевал эту рыбу, которая оказалась не просто копчёной, но как будто перекопчённой. Преодолев затопленную Европу, поезд подразогнался, и марокканских мандаринов хватило (я их никогда раньше не пробовал) аж до Нигера. И вот в мой вагон наконец-то кто-то зашёл кроме Деста (так зовут контролёра, который у меня стреляет всю дорогу сигареты) с горячим чаем. Прошла целая неделя, как я был в пути, и вот, в сердце Африки, в вагон зашла женщина. Она была чёрного цвета! Я, конечно, видел таких по телевизору, но разве можно верить тому, что показывают по телевизору? В руке она держала какой-то синий цветок, который, наверное, можно найти только в её родном лесу, через который мы ехали весь сегодняшний день. Я был так потрясён появлением этой женщины, что забыл про лес, про голод, и начал уже забывать про концерт Dear Beth, как вдруг она засмеялась и подарила мне свой синий цветок. Как-то так просто протянула руку и отдала это лесное сокровище. Пришёл Дест и сказал, что нового пассажира зовут Элизабет и что она едет в Зимбабве, и ещё он сказал, что она немного понимает по-английски, что выходить он не советует и что поезд наполовину заправлен фруктами, которые он будет продавать пассажирам, которых всего десять. Ещё он предложил чаю и ящик бананов (за пятьдесят копеек). Чай, бананы, чёрная женщина – вот это да! И деревья, сплошные деревья за окном. Первое, что я ей сказал – это спасибо за цветок. На что она сказала, что я белый и мне идёт синий, что-то вроде этого. Я показал ей фотографию Dear Beth.
