Книтландия. Огромный мир глазами вязальщицы - [3]
Едва переступив порог, я оказалась словно в магазине готовой одежды. Это было похоже на трейлер с гардеробом для съемок экзотического фильма – фантазийные текстурированные жилеты и туники, нечто среднее между индейскими гобеленами и церемониальными одеяниями. Такая одежда сокрушила бы любого робкого человека. Эти произведения искусства требовали величия. Ходили слухи, что по крайней мере одно из них принадлежало Джулии.
Дальше комната переходила в пространство, которое я не могу описать никак иначе, как храм пряжи. В комнате была массивная стена с окнами на север, сохранившаяся с тех времен, когда здесь находилась студия Филлипса. Но теперь вместо красок на холсте свет из окна освещал шедевр Луизы: струящийся водопад из множества сплетенных вручную мотков взрывного цвета и текстуры, нечто, не похожее ни на что, когда-либо виденное мной. Блестящие мохеровые пряди мерцали на фоне матовых шерстяных волокон, которые, казалось, все еще находятся в процессе скручивания. Это настолько потрясало, было необыкновенно и впечатляюще, что оставалось лишь замереть на месте и ахнуть от изумления. Это место заставляло говорить шепотом.
Я лишилась дара речи. Все, что смогла, так это сделать украдкой пару снимков, купить несколько мотков пряжи и потихоньку выскользнуть из магазина. После того как я написала об этом визите в Knitter’s Review, я получила письмо от Луизы, и мы понемногу начали вежливую переписку.
Несколько лет спустя я вновь поехала в Таос, специально, чтобы повидаться с Луизой. Я писала книгу «The Knitter’s Book of Yarn» и хотела узнать больше о внутренней кухне производства пряжи. По счастливой случайности у Луизы уже была собственная прядильная фабрика. В 1991 году она вместе с двумя деловыми партнерами запустила производство шерсти в долине Таос. Одним из ее партнеров по бизнесу стал Роберт Доннелли – ветеран индустрии, которого сама Луиза представляла всем как своего гуру во всем, что касается пряжи. «Он может рассказать тебе все», – говорила Луиза. Мне как раз нужно было знать все, поэтому, когда нас пригласили в Нью-Мексико на свадьбу дальнего родственника, я тут же написала Луизе по электронной почте и договорилась о встрече.
Мы приехали в город всей своей семьей. Когда все отправились в гостиницу, я поехала в La Lana, чтобы нанести, как я думала, короткий визит. На этот раз я подошла к женщине за кассой, представилась и сказала, что хотела бы увидеться с Луизой. Чтобы утихомирить бабочек в животе, я сделала вид, что изучаю корзину с красителями.
Позади раздался зычный голос. Казалось, все расступились – если не физически, то энергетически – перед невысокой, коренастой, немолодой женщиной, которая только что вошла. Сделав глубокий вдох, я улыбнулась и протянула ей руку для приветствия. Но Луиза ее не пожала. «Не, – покачала она головой. – Ты не Клара. Слишком молодая».
Я не настолько хорошо ее знала, чтобы понять, серьезна она или нет, но выглядела она рассерженной. Вся моя уверенность куда-то испарилась, внезапно я почувствовала себя маленьким ребенком, выскочкой. Ей было, наверное, за шестьдесят, она уже стала легендой, у нее даже были свои помощники и протеже, которые выполняли тяжелую работу. Луиза приняла меня за кого-то равного ей, хотя на самом деле я была только в начале пути.
Мы исправили ситуацию небольшой беседой ни о чем, и она показала свой магазин. Вспомнив, зачем я пришла, она спросила: «Поедем к Роберту?» Фабрика находилась за городом. Туда можно добраться только на машине, объяснила она. «Есть машина?» Я промямлила, что машина припаркована возле отеля, это прямо напротив…
«А, черт с ней, – она покачала головой, – я поведу».
Не так я себе все это представляла.
Мы сели в древний Volvo, мне пришлось осторожно разгрести заднее сиденье. Машина была как помойка. Не такая помойка, как в телешоу «В плену ненужных вещей», а своего рода хаотичная свалка, которую можно представить в машине Джексона Поллока.[2] Среди пустых пластиковых бутылок и поцарапанных кассет валялось что-то вроде сувениров со скотного двора, оставшихся от ее экспедиций по сбору ингредиентов. Я представила, как Луиза резко тормозит на обочине дороги, хватает ведро, ныряет в чащу и торжествующе выходит оттуда с теми самыми веточками, которые так необходимы для получения насыщенного оранжевого, медного или красного цвета. То, что нам кажется высохшим валежником, для нее – палитра с красками.
Мы медленно выехали из города, все дальше и дальше, пока вокруг не развернулась пустыня. Как раз в тот момент, когда я начала думать, а не следовало ли захватить с собой сумку с одеждой, мы приехали в Арройо Хондо, где и свернули с основной дороги.
В окружении одиночных трейлеров, заборов из колючей проволоки, брошенных машин и лающих собак стояло маленькое, неприметное здание. Двери были открыты, а изнутри доносился оглушительный шум. Это была фабрика.
Едва мы вошли внутрь, как в нос ударил невыносимый запах ланолина, смешанного с замасливателем[3] для пряжи. Само помещение было довольно маленьким, размером примерно с мой гараж, места хватало лишь для основного оборудования. Первое, что я увидела, были бобины. Корзины с пустыми бобинами, корзины с полными бобинами, бобины на полках, бобины в картонных коробках. Мужчина с черными волосами, собранными в красивый конский хвост, отправлял аккуратные пучки волокон на ленту конвейера, которая вела к чесальной машине – огромному механизму с вращающимися цилиндрами. Я ахнула, когда легкая пена волокон рекой хлынула с другой стороны машины прямо на бетонный пол. Внезапно меня охватило непреодолимое желание лечь на пол, чтобы волокна падали на меня, – но я не поддалась искушению.
Вам предстоит уникальное и увлекательное чтение: пожалуй, впервые признанные во всем мире писатели так откровенно и остроумно делятся с читателем своим личным опытом о том, как такое творческое увлечение, хобби, казалось бы, совершенно практическое утилитарное занятие, как вязание, вплетается в повседневную жизнь, срастается с ней и в результате меняет ее до неузнаваемости! Знаменитая писательница Клара Паркс настолько же виртуозно владеет словом, насколько и спицами, поэтому вы будете следить за этим процессом с замиранием сердца, не имея сил сдержать смех или слезы, находя все больше и больше общего между приключениями и переживаниями героини книги и своими собственными.
В новой книге известного режиссера Игоря Талалаевского три невероятные женщины "времен минувших" – Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик – переворачивают наши представления о границах дозволенного. Страсть и бунт взыскующего женского эго! Как духи спиритического сеанса три фурии восстают в дневниках и письмах, мемуарах современников, вовлекая нас в извечную борьбу Эроса и Танатоса. Среди героев романов – Ницше, Рильке, Фрейд, Бальмонт, Белый, Брюсов, Ходасевич, Маяковский, Шкловский, Арагон и множество других знаковых фигур XIX–XX веков, волею судеб попавших в сети их магического влияния.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
В сборнике представлены семь рассказов популярной корейской писательницы Чхве Ынён, лауреата премии молодых писателей Кореи. Эти небольшие и очень жизненные истории, словно случайно услышанная где-то, но давно забытая песня, погрузят читателя в атмосферу воспоминаний и размышлений. «Хорошо, что мы живем в мире с гравитацией и силой трения. Мы можем пойти, остановиться, постоять и снова пойти. И пусть вечно это продолжаться не может, но, наверное, так даже лучше. Так жить лучше», – говорит нам со страниц рассказа Чхве Ынён, предлагая посмотреть на жизнь и проникнуться ее ходом, задуматься над тем, на что мы редко обращаем внимание, – над движением души и переживаниями событий.
Роман о небольшом издательстве. О его редакторах. Об авторах, молодых начинающих, жаждущих напечататься, и маститых, самодовольных, избалованных. О главном редакторе, воюющем с блатным графоманом. О противоречивом писательско-издательском мире. Где, казалось, на безобидный характер всех отношений, случаются трагедии… Журнал «Волга» (2021 год)
Аланна Окан – писатель, редактор и мастер ручного вязания – создала необыкновенную книгу! Под ее остроумным, порой жестким, но самое главное, необычайно эмоциональным пером раскрываются жизненные истории, над которыми будут смеяться и плакать не только фанаты вязания. Вязание здесь – метафора жизни современной женщины, ее мыслей, страхов, любви и даже смерти. То, как она пишет о жизненных взлетах и падениях, в том числе о потерях, тревогах и творческих исканиях, не оставляет равнодушным никого. А в конечном итоге заставляет не только переосмыслить реальность, но и задуматься о том, чтобы взять в руки спицы.