Книги в огне. История бесконечного уничтожения библиотек - [86]
Национальная библиотека была основана в 1961 г. Будучи легальным хранилищем, она насчитывала в восьмидесятых годах 417 тысяч томов, 2618 собраний газет и периодических изданий, 4412 редких книг; накануне вторжения ее фонды оценивались в 2 миллиона единиц хранения, в том числе «самая большая в мире коллекция газет на арабском языке». Национальный архив, созданный через одиннадцать лет, находился в том же здании, в Баб-аль-Муаззам; здесь хранились документы хашимитских (1921–1958 гг.) и османских (1534–1918 гг.) правителей, равно как еврейской общины, очень важной в историческом плане. Ветер безумия и тайны, поднявшийся в Багдаде между 14 и 21 апреля, казалось, породил или раздул два пожара, сопровождавших грабеж, хотя квартал окружали войска, которые блокировали все подходы к нему[59], а накануне, вечером 14-го, был объявлен комендантский час. Будет достаточно домыслов о том, что исчезновение всех документов 80-х гг. многим было на руку, кстати, «Уолл-стрит джорнел» от 28 апреля отмечает, что использовались фосфорные бомбы. За несколько дней до катастрофы библиотекари вынесли от 150 до 200 тысяч изданий с текстами на древнееврейском языке и спрятали их в мечети аль-Хак. Но переезд всей библиотеки в два миллиона томов и двадцать миллионов архивных документов представлял операцию такого масштаба, которую иракцы не смогли бы осуществить; если бы они предприняли такую попытку, бесчисленные наблюдатели 2002 г. наверняка бы это заметили. Итак, от большинства книг Национальной библиотеки «не осталось ничего, кроме толстых слоев пепла, куда можно погрузить руку, не встретив никакого сопротивления» (Арну).
Библиотека Авкаф[60], которая располагалась в пятистах метрах и насчитывала, помимо печатных изданий, 7500 рукописей, отбираемых с 1920 г. в мечетях Багдада, была разграблена и сожжена одновременно с Национальной. Правда, две трети наиболее ценных ее фондов успели вывезти, остальное же поместили в тридцать два металлических контейнера, приставив к ним одного вооруженного охранника, которого американские солдаты поспешили убить, из-за чего сразу возник слух, что в этих запертых железных ящиках спрятаны доллары, и двадцать два из них были похищены людьми с эмблемой «ТВ» на груди и на спине. Десять оставшихся контейнеров сожгли вместе со всем содержимым.
В том же квартале тем же вечером была разрушена баит-аль-хикма, унаследовавшая прославленное название эпохи Аббасидов. Основали ее в восьмидесятых годах в помощь изучающим социально-экономические науки. Как только здание сгорело, в саду напротив стали бесстыдно продавать многие книги, уцелевшие при пожаре. Хотя Центральную межуниверситетскую библиотеку (аль-мактабат аль-марказийа) пощадили, но библиотеку Академии наук разграбили и сожгли после того, как американский танк вышиб ворота, чтобы сорвать флаг; когда он исчез, толпы зевак получили возможность поживиться. Нет определенных данных о судьбе других архивов, числом около двадцати. Зато «дар Саддам ли-ль-макхтутат», Дом Саддама для манускриптов, куда власть собрала примерно сорок семь тысяч старинных документов, большей частью конфискованных или украденных (например, в священных шиитских городах Наджафе и Кербеле), был закрыт в январе 2003 г., а его коллекцию энергичный диктатор переправил в атомное бомбоубежище. Название теперь другое: «дар аль-макхтутат аль-иракийя» — Дом манускриптов Ирака.
Сейчас иракские библиотеки восстановлены, но есть все шансы, что правитель, куда более приверженный фундаментализму, чем омерзительный раис Хусейн, сочтет своей прерогативой решать, какими книгами их заполнить. На одного диктатора диктатор вдвойне?
Таким образом, после многих месяцев подготовки, угроз и предостережений сначала прессы, потом специалистов — столь же уважаемых, сколь робких — хватило всего пяти дней, чтобы оправдались все опасения, ибо в Мосуле и Багдаде практически исчезли тексты и памятные вехи целой цивилизации: от ассирийских табличек до османских рукописей. «Для Ирака начинается нулевой год», — сказал по горячим следам один британский журналист. Затем случился большой переполох, в котором трудно отделить эмоции от дезинформации (ничего не было уничтожено и почти ничего не разворовано — так орал полковник, путавший манускрипты «Дар Саддама» с обычными музейными справочниками), деревянный язык ЮНЕСКО — от предписаний по реконструкции. Не услышан был только голос местных интеллектуалов, которые задолго до падения Хусейна и даже на протяжении многих веков (вспомните Лейерда) обличали сугубо колониальный характер археологии на Ближнем Востоке и концепции Месопотамии как колыбели человечества, иными словами, Европы, а затем Соединенных Штатов. Зато СМИ охотно давали слово привычной стае однодневок, слетающихся на свет. Они порхают от Сараева до Кабула и высиживают коммюнике в триста строк, в которых единственной новой информацией является фраза: «А я там был». Это мировая элита вестников несчастья.
