Книги моей судьбы: воспоминания ровесницы ХХ в. - [140]
Перед войной библиотека размещалась в здании старой церкви в Столешниковом переулке. Это было, кажется, уже третье помещение, завоеванное Маргаритой Ивановной. Часть хранилища и "выдача на дом" находились в другом доме — на Петровских линиях.
Не помню, когда я впервые увидел Маргариту Ивановну, должно быть, осенью 1938 г., но внятно слышу ее голос, вижу светлый пристальный, любопытный и серьезный, по-детски доверчивый взгляд: "Говорят, вы пишете диссертацию о Шиллере и Французской революции. Отличная тема и своевременная. В будущем году будет 150-летие штурма Бастилии. Вы наш активный читатель, вот и прочитайте у нас несколько публичных лекций. Разумеется, мы заплатим… Вы аспирант? Но я могу вам дать доцентский гонорар… Вас интересует проблема революции вообще? Право народа на восстание? Это же очень интересно. Ведь Шиллер писал самые революционные драмы еще до того, как французы свергли монархию, и есть же прямая связь, ведь Конвент присвоил Шиллеру звание почетного гражданина Франции. Вот вы нам и расскажете, как это все было".
Библиотека стала для меня и для многих моих друзей-коллег добрым пристанищем. Ее книжные и журнальные фонды были беднее, чем в Ленинской библиотеке, и читальные залы куда меньше, и курилка теснее.
Но я устроил себе отдельный угол, где хранил книги и рукописи, где можно было, поклянчив или поругавшись, задержать "просроченную" книгу, выписывал по межбиблиотечному абонементу редкие, старые издания из ленинградской и московской библиотек Академии наук. В справочно-библиографическом отделе работали замечательные девушки: Настя Паевская, Инна Левидова, Лора Харлап, Лара Беспалова. Они самоотверженно помогали разведывать источники, разбираться в непролазных для начинающего аспиранта джунглях картотек и справочников.
Маргарита Ивановна ухитрялась подбирать замечательных сотрудников. Некоторые из них были образованнее, чем она, и не скрывали этого, даже подшучивали над директоршей, которая говорила и по-французски, и по-немецки с "саратовским акцентом", не читала ни Джойса, ни Пруста, была постоянно озабочена проблемами ремонта, отопления, финансирования: снова и снова надо было выпрашивать у министерства валюту на покупку зарубежных изданий, покупать книжки у букинистов.
Маргарита Ивановна отнюдь не казалась добренькой тетушкой, она, бывало, сердито выговаривала, и даже не всегда справедливо, за любое упущение, особенно если пожаловался читатель. Но никогда не была злопамятна, не обижалась на резкие возражения, нередко строптивых, непокорных, даже дерзких сотрудников она словно бы предпочитала послушным, уступчивым, робким.
Уже в первые месяцы нашего знакомства я испытал, как она притягивает новых людей. Ей были нужны, разумеется, прежде всего профессиональные книжники, библиотекари и библиографы, но вместе с тем всегда требовались, оказывались полезными литераторы и ученые — языковеды, историки, филологи, — электрики и переплетчики, студенты разных факультетов, журналисты, художники, актеры. Она умела любому неопровержимо доказать, что именно ему необходимо стать сотрудником библиотеки или написать о ней статью, отремонтировать котельную или прочитать лекцию, стать руководителем кружка книголюбов, преподавателем на языковых курсах, устроить праздничный концерт, оформить выставку…
Она покоряла прежде всего своей абсолютной, безоговорочной уверенностью в том, что ее собеседник понимает необходимость помочь библиотеке, что он сам, конечно же, рад поручению, и несомненно выполнит его наилучшим образом. Она внушала доверие, потому что сама была доверчива.
Нередко мне приходилось слышать недоуменные и даже подозрительно скептические вопросы: "Как могла эта женщина больше полувека оставаться директором Всесоюзной библиотеки иностранной литературы в Москве?.. Каким чудом пронесло ее сквозь все годы "чисток", "повышенной бдительности", идеологических истерик?.. Как могла она уцелеть, когда громили космополитов, обличали низкопоклонство перед иностранщиной и само понятие "иностранный" становилось обвинительным, ругательным?"
Однако даже немногие, но сердитые недоброжелатели Маргариты Ивановны не находили на эти вопросы таких ответов, которые причисляли бы ее к системе правящего террора, к номенклатуре доносчиков, проработчиков, карателей. Самые злоязычные говорили о ее чрезвычайной хитрости, мол, притворяется дурочкой, вечной провинциалкой, укрывается за спинами двух образцово-показательных заместителей — сверхбдительный Яков Иванович и Софья Владимировна Голубятко, член партии с 1903 г., добрейшая начетчица, верившая каждому слову любого постановления ЦК, — прикрывали свою директоршу от угроз сверху, а безотказные труженики — библиографы, консультанты, лекторы — создавали великолепный очаг культуры — несомненное достижение нашего социалистического строительства, очевидное для всего мира, так же как наши театры, картинные галереи, как хор Свешникова и ансамбль "Березка". Вот и Маргарите Рудомино позволяют безмятежно расцветать на ниве социалистической культуры. Один из примеров нашей многообразной "показухи".
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.