Книги крови. I–III - [46]
Диана пыталась сохранить самообладание, но это было трудно. Отчего-то она нервничала. Она страшилась не насилия – но чего-то страшилась.
– Боюсь, я уже обещал эту роль жене.
– Что? – она вытаращила глаза из-за такой наглости.
– И Констанция сыграет эту роль.
Она рассмеялась, услышав имя. Может быть, это все-таки хорошая комедия. Что-нибудь из Шеридана или Уайльда – лукавое, остроумное. Но он говорил так уверенно. Констанция сыграет эту роль – как будто все уже решено.
– Я не собираюсь об этом спорить, приятель, так что если твоя жена хочет сыграть Виолу, то ей, сука, придется играть на улице. Все ясно?
– Она выступит на премьере завтра.
– Ты глухой, тупой или все сразу?
Контроль, говорил ей внутренний голос, ты переигрываешь, ты провалишь сцену. Что бы это ни была за сцена.
Он шагнул к ней, и лампочки зеркала полностью осветили его лицо, до этого скрывавшееся под полями шляпы. Когда Личфилд только вошел, Диана не стала его слишком пристально разглядывать; теперь же увидела глубоко врезавшиеся морщины, вмятины у глаз и рта. Это была не кожа, она не сомневалась. На нем латексные протезы, причем плохо приклеенные. Диану так и подмывало сорвать их и открыть его истинное лицо.
Ну конечно. Вот оно что. Сцена, которую она играет: разоблачение.
– Посмотрим, как ты выглядишь на самом деле, – сказала она, и ее рука метнулась к его щеке раньше, чем Личфилд смог ее остановить, и его улыбка расплылась еще шире. Этого он и хочет, подумала она, но уже было поздно для сожаления или извинений. Пальцы нашли край маски у глазницы и вцепились крепче. Она с силой потянула его на себя.
Тонкий покров латекса отошел, и миру наконец предстал истинный облик Личфилда. Диана хотела отпрянуть, но его рука уже взяла ее за волосы. Ей оставалось только смотреть на это лицо без кожи. Тут и там свернулась пара высохших мышечных волокон, с кожистого мешка на горле свисало что-то вроде бородки, но вся живая ткань давно сгнила. Большая часть лица была просто костью – испятнанной и старой.
– Меня не бальзамировали, – сказал череп. – В отличие от Констанции.
Его слова остались вне понимания Дианы. Она не издала ни звука в знак протеста, что сцена вполне оправдала бы. Она смогла выдавить из себя лишь писк, когда его хватка усилилась, и он запрокинул ей голову назад.
– Рано или поздно мы обязаны сделать выбор, – сказал Личфилд, и дыхание его пахнуло не столько шоколадом, сколько густым тленом, – между служением себе и служением искусству.
Она все еще не понимала.
– Мертвым приходится выбирать аккуратнее, чем живым. Мы не можем попусту сотрясать воздух, простите за выражение, нам нужны лишь чистые наслаждения. Мне кажется, вам не нужно искусство. Ведь так?
Она покачала головой, от всей души надеясь, что он ожидает именно этого ответа.
– Вам нужна жизнь тела, а не жизнь воображения. И вы получите ее.
– Спасибо…
– Если вам так нужно, вы ее получите.
Вдруг его рука, так больно тянувшая Диану за волосы, взяла ее за затылок, Личфилд приблизил ее губы к своим. Она бы закричала, когда в нее впились гниющие уста, но его игра была такой напористой, что захватила дух.
Райан нашел Диану на полу гримерки где-то в два часа дня. Было трудно понять, что произошло. Ни на голове, ни на теле не было заметно никаких следов травмы, но Диана не умерла. Казалось, она находится в коме. Возможно, поскользнулась и ударилась головой. Так или иначе, она выбыла.
До генеральной репетиции оставались считанные часы, а Виола была в карете скорой помощи на пути в отделение интенсивной терапии.
– Чем скорее это место снесут, тем лучше, – сказал Хаммерсмит. Он пил в рабочее время – раньше Кэллоуэй этого за ним не замечал. Бутылка виски стояла на столе рядом с полупустым стаканом.
Гроссбухи были покрыты кольцами от донышка, а рука Хаммерсмита заметно тряслась.
– Какие новости из больницы?
– Она великолепная женщина, – сказал Хаммерсмит, уставившись в стакан. Кэллоуэй мог бы поклясться, что он вот-вот расплачется.
– Хаммерсмит? Как она?
– В коме. Но в стабильном состоянии.
– Уже что-то.
Хаммерсмит уставился на Кэллоуэя, его извергающиеся брови сплелись в гневе:
– Крысеныш, ты ее трахал, да? Да кем ты себя мнишь? Я тебе скажу как есть: Диана Дюваль стоит десятка таких как ты. Десятка!
– Поэтому ты одобрил эту последнюю постановку, Хаммерсмит? Потому что хотел наложить на Диану свои сальные ручонки?
– Тебе не понять. У тебя мозг в штанах, – Хаммерсмита как будто искренне обидело, как Кэллоуэй истолковал его восхищение мисс Дюваль.
– Ну ладно, будь по-твоему. Виолы у нас в любом случае больше нет.
– Поэтому я отменяю спектакль, – сказал Хаммерсмит, растягивая и смакуя момент.
Это было неизбежно. Без Дианы Дюваль не будет «Двенадцатой ночи»; может, оно и к лучшему.
Стук в дверь.
– Кого там еще принесло? – пробормотал Хаммерсмит. – Войдите.
Это был Личфилд. Кэллоуэй чуть ли не обрадовался этому странному лицу в шрамах. Хотя у него было к нему много вопросов: в каком состоянии он оставил Диану, о чем они говорили наедине? Впрочем, эту беседу Кэллоуэй не хотел проводить на глазах у Хаммерсмита. А кроме того, все эти не до конца сформулированные обвинения перечеркнул сам приход Личфилда. Если тот покушался на Диану, по какой бы то ни было причине, то какова вероятность, что он бы вернулся так скоро и с такой широкой улыбкой?
«Чертова дюжина» – довольно емкое и точное описание сборника ужасов под редакцией непревзойденного Стивена Джонса! Под одной обложкой собраны 12 интригующих рассказов именитых мастеров хоррора. Дж. Харрис, К. Ньюман, М. Грей, Р. Кэмпбелл и др. гарантируют вам бессонную ночь в атмосфере таинственности и мистики… Говорят, что в парижском Театре Ужасов разыгрывают кровавые представления. Тридцатидвухлетняя Кэйт Рид подобралась слишком близко к разгадке… («Гиньоль») Знаменитый актер Даррен Лоури на пике популярности… был, пока не рассердил ведьму! («Забвение»)
Шкатулка, некогда сотворенная игрушечных дел мастером Лемаршаном и открывающая путь в иные измерения… Таинственный орден сенобитов, изведавших наивысшее наслаждение, которое недоступно обычному человеку… И врата самого ада, распахнувшиеся в наш мир.«Восставший из ада» стал мировой классикой мистики, а по мотивам этого романа создан культовый сериал (режиссером и автором сценария первого фильма выступил сам Клайв Баркер).
«У мертвых свои магистрали. Проложенные в тех неприветливых пустырях, что начинаются за пределами нашей жизни, они заполнены потоками уходящих душ. Их тревожный гул можно услышать в глубоких изъянах мироздания — он доносится из выбоин и трещин, оставленных жестокостью, насилием и пороком. Их лихорадочную сутолоку можно мельком увидеть, когда сердце готово разорваться на части, — именно тогда взору открывается то, чему положено быть тайным». Эта цитата как нельзя более точно передает суть знаменитых сборников Клайва Баркера, объединенных общим названием «Книги крови» и ставших классикой не только мистики, но и литературы в целом.
Они — боги, но не святые. Они живут на этой земле, среди нас, практически вечно, однако им свойственны все наши грехи, все наши муки. Они точно так же ведут воины — очень жестокие и кровопролитные...Известный культовый режиссер Квентин Тарантино очень точно охарактеризовал творчество Клайва Баркера: «Назвать Баркера писателем, работающим в жанре „хоррор“, — все равно что сказать: „Да, была неплохая группа „Битлз“, даже записала парочку популярных песенок“. Клайв Баркер видит иной мир и рассказывает о нем читателю, он работает на стыке многих жанров, и каждый его новый роман — это новое откровение, рассказывающее нам о жизни, которую мы не видим, но которая, несомненно, существует.
Эти рассказы составляют Книгу Крови — карту черной дороги, ведущей из жизни неизвестно куда. И некоторым придется избрать именно ее. Большинство продолжит свой мирный и безопасный путь по освещенным улицам жизни. Лишь те, кто избран темными силами, пойдут по дороге проклятий. Так читайте. Читайте и учитесь. Так как, в конце концов, лучше готовиться к худшему и заранее учиться ходить, пока у вас еще есть время...
Это истории, записанные в Книге крови. Это карта темных дорог, ведущих от привычной жизни в сторону неизвестности, а порой и к настоящим монстрам, которые живут как в иных измерениях, так и внутри нас. Ведь в мире Клайва Баркера против человека может восстать даже собственное тело. В нем демоны с пчелами вместо крови поджидают гостей в обычных новостройках, чудовища таятся в заброшенных зданиях, а обыкновенные фокусы оборачиваются темной и ужасающей магией. Здесь призраки возвращаются на землю, убийцам уготован свой собственный ад, а мироздание таит в себе множество опасностей и соблазнов.
Три поколения Сэвиджей и МакКреев, богатых и аристократических кланов, решают провести лето на побережье Мексиканского залива, в местечке Бельдам. Здесь, прямо на обжигающе жарком пляже, стоят три викторианских особняка, принадлежащих семьям. Два из них вполне обычные, а вот в третьем уже давно никто не живет, и он практически похоронен под огромной дюной из ослепительно-белого песка. Там нет людей, и никто не помнит или не хочет помнить, когда он опустел. Об этом доме не принято говорить, о нем ходят странные легенды, в его пустых комнатах живет что-то, навевающее кошмары.
Охота на вампиров – занятие рискованное, ведь они живучие, умные и опасные монстры, убить которых очень непросто. Потому им не занимаются исключительно ради денег. Кто-то делает это ради удовольствия, а кто-то из чувства долга. И никто не выполняет подобную работу лучше Джека Ворона и его команды. Они странствуют по пыльным дорогам на юге Америки, их презирают и боятся местные жители. Охотники знают, что Бог существует, только целей его не понимают. И на последнем задании делают страшную ошибку, фатально недооценив противника.
1959 год. Частный детектив Гарри Ангел получает от таинственного заказчика по имени Луи Цифер поручение найти знаменитого певца Джонни Фаворита. Тот во время Второй мировой войны был ранен и с тех пор лежал в коме. Но недавно он исчез прямо из больницы, и теперь его нужно разыскать. Поначалу расследование кажется легким, но вскоре все те, кто причастен к этому делу, начинают погибать, а сам Ангел попадает в водоворот убийств, мрачных тайн, оккультизма, жертвоприношений и ритуалов вуду. Жизнь Гарри превращается в кровавый лабиринт, выход из которого обернется для детектива настоящим кошмаром и приведет к столкновению с невероятным злом.
«Восставший из ада»: легендарная повесть, которую Клайв Баркер экранизировал лично, положив начало одному из самых знаменитых, оригинальных и значимых циклов в истории хоррора. Все началось, когда Фрэнк Кот тон, искатель наслаждений и мошенник, открывает шкатулку Лемаршана, которая по легендам ведет в чертоги неземных удовольствий. Но к Фрэнку приходят сенобиты, обитатели иных миров, чьи представления о блаженстве не имеют ничего общего с человеческими, и теперь невольная жертва собственных желаний сделает все для того, чтобы вырваться из царства вечных мучений. «Ночной народ», также экранизированный самим писателем, стал культовым хоррором 1980-х годов, одну из главных ролей в нем сыграл Дэвид Кроненберг, а вскоре этот роман станет основой одноименного сериала.