Книги, которые я любил - [10]

Но коль скоро это касается вас, вы правы; моё время подошло. И это действительно прекрасно. Это невыразимо. Лучше всего закончить это прямо сейчас..

Глава 5

Начинаем разбор книг.

″Атхато брахман джигийаса — сейчас исследовние предельного…″, вот как Бодрайана начинает свою великую книгу, возможно величайшую. Книга Бодрайаны — первая, о которой я собираюсь говорить сегодня. Он начинает свою книгу «Брахмасутра» говоря: «давайте всмотримся в это, прямо сейчас…» Так начинаются все сутры на Востоке: ″Сейчас… атхато″, никак иначе.

Бодрайана один из тех, кто близок быть недопонятым, понятым неправильно, и по той просто причине, что он очень серьёзен. Мистик не должен быть столь серьёзен, это не очень хорошее для него качество. Но этот человек был брамин, жил тысячи лет назад, он жил среди браминов, говорил с браминами — а брамины саме серьёзные люди на Земле. Знаете ли вы, что в Индии нет шуток? Не странно ли это, такой огромной стране и не иметь шуток?. Такая долгая история без шуток!.. Брамины не могут шутить, потому что шутка это что слишком мирское, а они святые люди.

Я могу понять и простить Бодрайану, но я не могу забыть упомянуть, что он был совсем немного слишком серьёзен… Я колебался, включать ли его в мой список книг. Колебание было только из-за этой его серьёзности. Я не колебался о Мирдаде, у меня не вызывал сомнений «Рубайат» Омара Хайама. Но я колебался относительно Бодрайаны и его «Брахмасутры», которая в Индии рассматривается как одна из самых великих книг — и это действительно так.

Я читал много серьёзных книг, даже этого злодейского святого Гурджиева, его «Всё и вся», но она не может соперничать с ″Брахмасутрой″ Бодрайаны по серьёзности. Он пределен и в своей серьёзности тоже. Увы, если бы он хоть немного мог смеяться!

Христиане верят, что Иисус никогда не смеялся. Это не так, я не верю в это. Я опровергаю это абсолютно! Это возможно в случае Бадрайаны, он мог никогда не смеяться. Он очень серьёзен, крайне серьёзен. Вы бы не смогли создать настолько серьёзную книгу. Тысячи комментариев было написано о ней, чтобы понять: что он имел в виду. Истина не требует комментариев, но когда вы облекаете её в серьёзный наряд, естественно появятся комментаторы, но все комментаторы это слуши дьявола. Точно как монахи. Но это всё же великая книга — не смотря на серьёзность Бодрайаны, она велика. Бодрайана достиг высочайшего, он достиг предельного, с великой проницательностью, с великой эфективностью, эфективностью учёного.

В Индии человек считается ачарьей, мастером, только в случае, если он написал комментарии к трём вещам: первая — сто восемь Упанишад; вторая — Шримад Бхагавадгита, песня милосердия Кришны; и третья, самая важная из всех, Брахмасутра Бодрайаны. Я никогда не говорил о нём. Меня много лет называли ачарьей, и люди часто спрашивали меня: составил ли я комментарии к Гите, к Упанишадам, и к Брахмасутре. Я только смеялся на это и говорил: «Я просто рассказываю шутки, я не пишу никаких комментариев. Меня называют ачарьей в шутку, не принимайте это серьёзно».

Брахмасутра. Под Брахманом известен и понимается Бог, но это не так. Брахман не имеет ничего общего с христанским Богом, который создал мир за четыре тысячи и четыре года до Иисуса Христа. Говоря это, я подумал, что если бы Бадрайана услышал, он бы наверно смеялся, он утратил бы всю свою серьёзность. Брахман не значит ″Бог″; Брахман — это божественность, богонаполненность всего бытия. Целого, это священность целого.

″Сутра″ просто означает маршрут, путь. Вы не можете многого сказать о Брахмане; вы можете оставить только путь, намёк. Ваш намёк может стать мостом, указание может стать мостом, и Бодрайана построил мост с помощью своей сутры.

Я люблю эту книгу, не смотря на серьёзность Бодрайаны. Я очень не люблю серьёзность, но я должен сказать: «вопреки серьёзности Бодрайаны». Я не могу не любить его, он создал одну из самых значимых книг в мире. Библия далека от Сутры Бодрайаны, они никогда не приблизятся.

Вторая: ″Бхактисутра″ Нарады. Нарада — полная противоположность Бодрайаны, а я люблю соединять противоположности вместе. Было бы интересно поместить Нараду и Бодрайану в одну комнату и посмотреть, что произойдёт между ними. Нарада всегда носил эктару, музыкальный инструмент, у которого только одна струна, — ″эк″ означает один, а ″тара″ — струна. Бодрайана вряд ли выдержит это. Я могу выдержать самых разных людей. Бодрайана, должно быть, раскричался бы на Нараду. Нарада не был из тех людей, которые слушали Бодрайану; он продолжил бы играть и петь, даже ещё громче, чтобы привести Бодрайану в раздражение. Мне бы доставило удовольствие увидеть их в одной комнате. Поэтому я выбрал второй книгой ″Бхактисутры″ Нарады.

Его сутры начинаются со слов: «Атхато бхакти джигайаса — сейчас будет введение в любовь». Введение в любовь — это громадное исследование, величайший поиск. Ничто не сравиться с этим, даже атомная энергия. Вы можете быть настоящим учёным калибра Альберта Эйншейна, но вы не знаете, что такое настоящее исследование, если вы не любите. И мало просто любить — нужно любить осознавая… тогда это становится исследованием, вашим введением в любовь… — это наиболее сложная задача во вселенной.